Повести и рассказы

- Одиночество развивает меланхолию. А молодая хорошенькая девушка не должна быть меланхоличной.

- Удивительно, - кокетливо поежилась барышня. - Все вы, мужчины, говорите одно и то же.

- Но ведь мужчины же не виноваты, что вы хороши. Миллионы людей говорят, что солнце прекрасно. Разве они надоели солнцу своими восторгами?

- Куда вы сейчас спешили? - зарделась барышня.

- В ту комнату. Там висят хорошие картины. Хотите посмотреть?

- Но там, кажется, никого нет!

- А вы боитесь меня?

- О, я ведь знаю вас, мужчин... Хотя, впрочем, вы кажетесь мне порядочным человеком. Пойдемте.

Она встала и уцепилась рукой за локоть Громова с такой энергией, с какой утопающий среди открытого моря хватается костенеющими руками за обломок мачты.

- Вот вам картины, - благодушно указал Громов. - Видите, какие.

- Да, хорошие, - подтвердила барышня.

- Если бы я был художник, я написал бы с вас картину.

- Что же вам так во мне нравится? - спросила барышня, поправляя дрожащей рукой вылезшую из невидимого тюфяка паклю на голове.

- Какие волосы! - дрожащим от страсти голосом прошептал добрый до самоотречения Громов. - Ваши губы... О, эти ваши губы! Я хотел бы крепко-крепко прильнуть к ним... Так, чтобы дух захватило. О, ваши розовые губки!..

- Вы не сделаете этого, - пролепетала барышня, закрывая лицо руками. Это было бы так ужасно!..

- Я не сделаю? О, плохо же вы меня знаете! Страсть клокочет во мне... Я...

Он безо всякого усилия оторвал от лица руки барышни, запрокинул ее голову и - действительно впился своими горячими красными губами в ее бледные увядшие губы.

- Что вы делаете, - прошептала барышня, обвивая руками шею Громова. Что ты делаешь, мой дорогой... как тебя зовут?..

- Васей.

- ...дорогой Вася... Разве можно позволять себе это сейчас? Потом, после свадьбы... Когда мы останемся вдвоем.

Громов вдруг обмяк, обвис в цепких объятиях, как мешок, из которого высыпался овес.

- Свадь... ба? Какая свадьба?

- Наша же, глупенький. Имей в виду, что до свадьбы я позволю тебе целовать только кончики моих пальцев...

- По... чему свадьба?! Я не хочу...

Девица вдруг откинулась назад и с пылающим лицом воскликнула тоном разгневанной королевы:

- Милостивый государь! Я - девушка... И вы меня целовали. Вы мне говорили вещи, которые можно говорить только будущей жене!!

Колени Громова сделались мягкими, будто были набиты ватой.

- Я... больше не буду... Простите, если я что-нибудь лишнее... позволил.

Девица толкнула его на диван, сама уселась рядом и, прижав свое пылающее лицо к его щеке, миролюбиво сказала:

- Лишнее? Почему лишнее? Если человек любит - ничего ни в чем нет лишнего...

С глазами, устремленными в одну точку, застыл на месте неопытный благотворитель Громов. А она терлась щекой о его плечо и шептала на ухо:

- Ах, какое у нас будет гнездышко. Я уже сейчас вижу его... Прямо из передней - столовая. Налево твоя комната. Направо гостиная. Ты голубой цвет любишь? Голубая. Ты знаешь?.. Я думаю обойтись одной кухаркой: стирать пыль или какие-нибудь другие мелочи я буду делать сама. Правда? О, я не разорю тебя, не бойся.

И нежным поцелуем в потускневший, закатившийся, как у недорезанной курицы, громовский глаз она закрепила это заманчивое обещание...

Глава XVII

ШТОРМ. ГРОМОВ ИДЕТ КО ДНУ

Лицо Клинкова, когда он подошел к выскочившему из комнаты Громову, сияло весельем и лукавством.

- Как ты думаешь, Подходцев заплатит мне рубль за проданную блондин... Боже, что с тобой такое?

- Она... там... - утирая мокрый лоб, простонал Громов, - женится на мне... Уже... почти женилась... Клинков - что же это такое? Есть же ведь полиция, суд, - могут же они за меня заступиться. Любишь, говорит, голубой цвет - гостиная будет голубая, не любишь - будет красная...

- Милый... Громов! Опомнись. Что она там с тобой сделала? Ты поцеловал ее?

- Ну, да. А она...

За их спиной раздался веселый голос:

- Где он тут, этот ловелас, этот покоритель сердец?! А! Вы тут, шалунишка. Здравствуй, Вася. Очень приятно познакомиться. Сестра мне все рассказала. И как это все у них быстро... Ну, поздравляю. Она хорошая баба, без штук. А я вам даже столовый буфет подарю - у меня есть очень хороший буфет.

- Что вам нужно, милостивый государь? - сурово спросил Клинков.

- Мне? Да вот обниму только шурина, поцелую да и пойду себе. Много ли мне надо.

Он схватил Громова в объятия, скомкал его, как тряпку, лизнул где-то между глазом и ухом, опустил на пол и понесся дальше с сияющим лицом.

А в углу громовская барышня, окруженная кольцом гостей, что-то оживленно и радостно рассказывала.

Бледный, с трясущейся нижней губой вылетел из этого кольца Подходцев и, скользнув к прятавшимся за портьерой Громову и Клинкову, быстро сказал:

- Клинков! Уводи Громова во что бы то ни стало! Можешь даже опрокинуть кого-нибудь, кто станет на дороге. А я буду в арьергарде задерживать гостей. Бегите через спальню. Вы куда, молодой человек? Что? Поздравить? Осади назад, мерзавец, а не то я тебе сломаю позвонки!

Клинков схватил Громова за руку и в то время как Подходцев широкой грудью сдерживал напор ликующих гостей, повлек испуганного жениха к выходу через спальню.