Повести и рассказы

-- Простите, я немного задержался. За книгой заезжал. Выписал год назад, и вот сегодня, на тебе, пожалуйста, приходит извещение. Книга ценная, сто лет ей, почти ровесники мы с ней, -- глядя на Жозефа, произнес Шатович. На нем был серый вельветовый пиджак, черные брюки и синяя в клетку рубашка, расстегнутая почти до пояса.

-- Вы, если я не ошибаюсь, и есть тот человек, который мне звонил вчера? -- поинтересовался Шатович.

Жозеф сел полубоком и закинул правую ногу на левое колено. В башмаке хлюпнуло.

-- Да, это я Жозеф Стенг. Я звонил вам вчера и хотел поговорить по поводу вашей прежней работы. Если конкретней -- то меня очень интересуют подробности конференции накануне большой ликвидации.

--Шатович томно взглянул на собеседника. Морщины на его темном лице стали видны отчетливее.

-- Я не знаю, знали ли вы, но я на эту тему разговаривать не намерен ни с кем, пусть он даже сам президент. Надоело это вспоминать. Сначала делают, а потом ерундой занимаются, анализ, расследование. Тьфу, противно, ей-богу.

-- Простите, я все это знал и тем не менее прошу вас рассказать мне все, что вам известно. Не потому, что это надо для комиссий или еще кому-нибудь, это нужно мне.

Жозеф слегка обеспокоился пессимизмом старика.

-- Поверьте, Если вы расскажете мне, как это было, я имею, что вам сообщить. И пришел я к вам не за информацией, а за советом. Дело только в том, что причину моего визита я могу открыть лишь после вашего рассказа.

Шатович приоткрыл стекло своей дверцы.

-- Знать -- хотите, говорите -- сообщить есть что, а прочитать что-нибудь сами не можете? Или лучше слушать, чем глаза пялить в книги?! -Он кашлянул.

-- Простите, но вы прекрасно знаете, что об этом нет ни одного правдивого слова ни в одной книге со времен реализации этого проекта, -поставив на место правую ногу, сказал Жозеф. Нервный всплеск миновал, и он уже не волновался о том, что старик все ему расскажет, он почему-то был в этом уверен.

-- Неужели так ничего и нет? -- удивился Шатович. Его брови приподнялись и слегка сузившиеся глаза с издевкой посмотрели на Жозефа.

-- А я думал, вы там у себя в фирмах уже начали шевелить мозгами, наконец. Думал, открыли архивы. Ан нет, решили сделать дело вечного хранения.

-- Говоря, вы имеете в виду и меня? -- спросил Жозеф. -- Если да, то я не имею к архивам ни прямого, ни косвенного отношения. А насчет шевеления мозгами, то это закрытая тема не только для печати, но даже для разговоров. Вы, и только вы можете открыть мне все, что было тогда на конференции. Трудно себе это вообразить, но вы -- единственный оставшийся из тех, кто там присутствовал, и вы это знаете точно так же, как и то, что ничего об этом не говорилось и не писалось никогда. Я понимаю ваше ко мне отношение. Работаю в крупнейшей фирме, должность не из маленьких и прочее, но все-таки поверьте мне. Поверьте хотя бы из-за того, что я сын вашего лучшего друга, помогавшего вам в ваших делах против акции.

Шатович переменился в лице.

- А что вы знаете о моих делах? Он что-нибудь вам рассказывал? -- его голос слегка задрожал. Было видно, что он испугался.

Жозеф немного пригрелся в теплом салоне, однако сырость одежды по-прежнему не давала ему покоя. Нужно было переодеться и принять что-нибудь согревающее.

-- Знаете что, давайте продолжим работу у меня дома. Там и спокойнее и удобнее будет, -- предложил Жозеф. -- А что касается того, знаю я о ваших делах или нет, то скажу сразу: отец перед смертью рассказал все, что помнил, но рассказывал только мне. За остальным направил к вам. Вы ведь видели и знаете куда больше. Так что давайте-ка лучше поедем и не тяните время, прошу вас.

Шатович перевел дух и завел машину.

-- Поедем мы не к вам. Поедем мы ко мне, -- тихо сказал он. -Переодеться я вам дам во что, у меня и поговорим. Не пойму только, на кой черт вам это надо?. Ситуация была налицо. Вот черное, а вот белое, всем видно и ясно. Урок, правда, вряд ли из этого извлекли, а так все проще простого.

Жозеф провел руками по блестящим от воды брюкам.

-- Да, урок уж точно не извлекли. Ну, что ж, поехали. К вам так к вам, мне все равно.

Машина резко рванула с места, сходу въехав в огромную лужу и подняв с обеих сторон веера воды. Жозеф посмотрел на Шатовича. Сосредоточенно строгое выражение, никаких эмоций -- Шатович думал. Автоматически отработанные энергичные движения свидетельствовали о том, что, несмотря на свой более чем преклонный возраст, старик в прекрасной форме. Он неплохо сложен, да и сил еще было предостаточно.

"Старый, матерый волк, -- подумал Жозеф. -- Не то, что теперь, сразу видно, закалка".

По узким улочкам центра Шатович ехал не очень быстро, но едва они въехали на широкий проспект Жозеф сразу ощутил, как его вжимает в кресло. Ехать оказалось недолго. Уже через десять минут машина вкатила под бетонный навес одного из домов и, описав полукруг, остановилась возле входа.