Повести и рассказы

В других местах приливы бывают бурными, но в этом краю вечного покоя воды затопляют песок мягко, и волна не бьет с шумом о берег. Меня окружала такая тишина, что метрах в ста от суши я мог бы расслышать человеческую речь. Однако берег был пуст. Я слышал только стук весел об лодку да тихий плеск потревоженной ими воды.

Вдруг с высоты донеслись громкие голоса. Я поднял голову, но ничего не смог разглядеть в темном небе. Когда же голоса раздались во второй раз и прямо надо мною, я узнал курлыканье журавлей.

Очевидно, целая стая пролетала над моей головой куда-то по направлению к острову Санта-Каталина. Но мне вспомнилось, что я не раз вслушивался в такие звуки, когда еще мальчиком, школьником, ездил домой на каникулы,—  и вдруг меня охватила безумная тоска. Воротясь в свою каморку, которую я снимал в доме немца, я не мог уснуть. В мозгу проносились картины родного края: то сосновый бор, то широкие поля с рядами груш по межам, то крестьянские хаты, то сельские костелы, то белые дома средь густых садов. Целую ночь тосковал я по этим картинам. Утром, выйдя, как обычно, на песчаные отмели, я почувствовал, что и этот океан, и небо, и степь, и прибрежные холмы, и скалы, на которых выгреваются котики,—  все это мне совершенно чужое, и у всех у них ничего нет общего со мною, как и у меня с ними. Еще вчера я включал себя в здешний мир и полагал, что мой пульс бьется в такт с пульсом этой величественной природы; нынче я задавал себе вопрос: зачем я здесь и почему не возвращаюсь? Чувство покоя и наслаждение этой жизнью улетучились бесследно. Мне показалось, что время, которое прежде так ласково и умиротворяюще отмеряли мне океанские приливы и отливы, тянется невыносимо. Я начал думать о родине, обо всем, что там осталось по-прежнему, и о том, что с ходом времени изменилось. Америка и мое путешествие перестали занимать меня полностью, зато в голове все гуще теснились видения, состоявшие из одних лишь воспоминаний. Отвлечься от них я пе мог, хотя они мне не доставляли радости. Напротив, в них было много печального, даже горького, когда я сравнивал нашу сонную, беспомощную жизнь с бурной американской. Но чем более беспомощной и сонной виделась мне наша жизнь, тем больше завладевала она моей душой, тем дороже была мне, тем сильнее я по ней тосковал. В последующие дни эти видения становились все отчетливее, наконец воображение принялось их разматывать, упорядочивать, прояснять и складывать в единый художественный замысел. Я начал создавать себе свой мир.

А через неделю, когда в какую-то ночь норвежцы ушли в море, я сел в своей каморке —  и из-под моего пера появились такие слова: «В деревне Баранья Голова, в канцелярии волостного войта, царила полнейшая тишина...»

Вот так благодаря журавлям возникли на берегу Тихого океана «Наброски углем».

1895

ПРИМЕЧАНИЯ

СТАРЫЙ СЛУГА, Впервые опубликовано 20 ноября 1875 года в «Газете польской».

ГАНЯ. Повесть печаталась в «Газете польской» со 2 января по 9 февраля 1876 года.

НАБРОСКИ УГЛЕМ. Написано в июле —  сентябре 1878 года во время пребывания Сенкевича в Калифорнии. Публиковалось с 8 по 23 января 1877 года в «Газете польской».

Имогена —  героиня пьесы Шекспира «Цимбелин»; воплощение верной жены.

КОМЕДИЯ ОШИБОК. Рассказ был написан в Сан-Франциско в ноябре —  декабре 1877 года, 30 января —  4 февраля 1878 года печатался в «Газете польской».

В ПРЕРИЯХ. Над этим рассказом Сенкевич работал в Париже в сентябре —  октябре 1878 года и опубликовал его в июле следующего года в «Газете польской».

АНГЕЛ. Написано, по-видимому, под конец 1878 года в Париже. Опубликовано в № 218 «Газеты польской» за 1880 год. Некоторые критики увидели в рассказе не только продолжение линии, намеченной в «Набросках углем», но и известное влияние концепций французского натурализма. В консервативной прессе писателя упрекали в «черном взгляде на мир ).

ЯНКО-МУЗЫКАНТ. Рассказ написан в первые месяцы 1879 года и в том же году опубликован в газете «Курьер варшавский». В России «Янко-музыкант» стал самым популярным из рассказов Сенкевича: только до 1917 года он издавался около 40 раз. Рассказ публикуется в переводе В. Г. Короленко. Он снабдил перевод следующими примечаниями:

Громница —  восковая свеча, получаемая накануне пасхи у всенощной; ее держат за образами в переднем углу и приписывают ей сипу талисмана во время грозы. Ее же зажигают у одра умирающего. Стрига —  душа ребенка, умершего до крещения. Ян —  Иван. Капылюха —  шляпа с широкими нолями. Коморник —  имеет в польском языке несколько значений, между прочим —  межевщик, землемер. Здесь это слово значит: нанимательница квартиры в чужом доме. Двояки —  два горшка, соединенные ушком. Карбовый —  надсмотрщик. Обертас —  танец.

ОРСО, Рассказ написан в первой половине 1879 года в Париже или во Львове, опубликован 23 марта 1880 года в «Курьере варшавском».