Повести и рассказы

— Хорошо, — уже более милостиво заговорил генерал. — Приезжайте в семнадцать ноль-ноль и заберите контрольные записи. Через двадцать четыре часа вы мне их возвратите.

— Слушаюсь. — Грета положила трубку и, улыбаясь, взглянула на нахмурившегося Зельца.

— Чем вы недовольны, Карл?

— Послезавтра вы докладываете о готовности лаборатории?

— Придется. Дело и так затянулось. Слишком затянулось. Пора его кончить…

— Что вы задумали, фрейлин Грета? — сурово спросил Зельц девушку. — Хотите, чтобы эта чертова мельница заработала на полный ход?

— Нет, не хочу.

— Так говорите, что вы задумали.

— Дорогой Карл, — мягко заговорила Грета, — я, к сожалению, не имею права говорить вам всего. Но вчера произошло замечательное событие.

— Знаю, Фриц Гольд сыграл в ящик.

— Не только это. Я очень благодарна вам и вашим друзьям, дорогой Карл, за то, что вчера вы спасли меня, — тихо продолжала Грета. — Но главное все-таки не это. Я должна кое о чем предупредить вас и поручить одно важное дело. Но я хочу, чтобы вы сначала дали мне слово не задавать ни одного вопроса, не пытаться узнать больше, чем я вам скажу.

— Но, фрейлин Грета… — запротестовал Зельц, удивленно глядя на девушку.

— Я требую от вас этого слова, товарищ Зельц, — перебила его Грета. — И даже больше. Я требую, чтобы вы, не спрашивая ни о чем, помогли мне. Я верю вам, как самой себе, я просила разрешить рассказать вам все. Но мне это категорически запретили.

— Кто?

— Друзья Макса Бехера. Они называют его честным немцем и стойким коммунистом.

— Хорошо, — недовольным тоном сказал Зельц. — Даю вам честное слово, хотя, откровенно говоря, не понимаю…

— Сейчас поймете, мой хороший, мой настоящий товарищ, — ласково заговорила Грета, положив ладонь на плечо Зельца. — Очень скоро я исчезну из Грюнманбурга. Со мною исчезнут все записи. Они попадут в руки наших друзей. Это все, что я могу вам сказать.

Зельц встал со стула и заходил по комнате. Грета настороженно, испытующим взглядом следила за ним. Несколько минут протекло в полном молчании.

— Ясно, — глухо проговорил Зельц, останавливаясь перед Гретой. — Раз вы говорите, что все попадет нашим друзьям… я вам должен верить. А что обязан сделать я?

— Садитесь, Карл, — мягко пригласила Грета. — То, о чем мы сейчас с вами договоримся, нам никто не поручал. Я думаю, что и эта лаборатория «А» должна взлететь на воздух.

— Должна, — без колебаний согласился Зельц. — Но как?

— Нужно повторить эксперимент наших предшественников, только значительно усиленный.

— Я готов, — твердо сказал Зельц. — Но сумею ли я?

— Это сделают без нас аппараты. Но они рассчитаны на незначительное количество вещества, а сейчас его будет в несколько раз больше. Было бы хорошо, если бы они сработали в заранее назначенный час.

Карл задумался, соображая, какие изменения надо сделать в структуре аппаратов, чтобы вышло так, как наметила Грета.

— А может быть, вы расскажете мне, что и как, и я сам проделаю эту штуку? Так все-таки надежнее…

— Нет, Карл, — решительно отвергла предложение Зельца девушка, — на этот раз попробуем без жертв. В крайнем случае, обойдемся тем же количеством, какое взорвалось в тот раз. Конечно, эффект будет меньше, но все же…

— Когда должен произойти взрыв? — спросил Карл.

— Хорошо бы послезавтра, часа в четыре утра.

Снова установилась длинная пауза. Карл задумчиво чертил что-то на клочке бумаги, девушка выжидательно смотрела на него.

— Сделаем! — проведя на наброске последнюю линию, воскликнул Карл. — Вот смотрите…

— Я была уверена, что вы что-нибудь придумаете, — улыбнулась Грета и закрыла ладонью набросок. — Сейчас мы спустимся и все подготовим. Но у меня есть еще одно дело…

— Слушаю.

— Нужно сделать так, чтобы вас не заподозрили.

— Вряд ли из этого что-нибудь выйдет. Мне, видимо, придется сменить не только объект работы, но заодно и фамилию. Лучше всего, если в гестапо подумают, что я погиб при взрыве.

— А если я попрошу, чтобы вас, как и меня…

— Нет, фрейлин Грета, этого не нужно, — решительно отказался Зельц. — Вы — это одно, я — совсем другое. Вы больше пользы принесете там, а я здесь. Я здесь, а вы там, мы будем делать одно дело — бороться за то, чтобы Германия перестала быть фашистской, чтобы во всем мире матери перестали пугать детей словом «немец».

— Тогда завтра перед вечером я пошлю вас в Борнбург. Об этом будет знать генерал Лютце. Будет, так сказать, убедительное алиби, — пошутила девушка. — А в десять тридцать вечера вы меня встретите… скажем… на выезде из Борнбурга в Грюнманбург. Договорились?

— Хорошо, — согласился Зельц.

— Теперь еще одно, — Грета открыла ящик стола и достала фотографию, переданную ей Бруком. Ножичком для очинки карандашей она вырезала верхнюю часть снимка — голову и плечи девушки, задумавшейся на садовой скамейке.

— Сожгите, — подала она Зельцу ненужную часть фотокарточки. — Зельц немедленно выполнил просьбу девушки.

Тем же ножом Грета разрезала по диагонали волнистой линией оставшуюся часть фотографии. Одну половину она спрятала в карман, другую подала Зельцу.