Повести и рассказы

…Вот почему мы убедительно просим вас, дорогие товарищи, содействовать нам в розыске этой могилы. Это очень важно для Марии Февралевой. Заранее благодарен вам. С коммунистическим приветом…

Из письма секретаря райкома КПСС Н. В. Старшинова в Главное управление Общества чехословацко-советской дружбы.

17

Одиннадцать лет Тимка живет на белом свете — а это не так уж мало, — и все эти годы он слышит о Ниле Васильевиче. Когда маленький был, ходить и разговаривать учился, он слышал это имя от матери и отца. А потом и на улице — в разговорах деревенских жителей, знакомых и незнакомых. Называли это имя по-всякому: и весело, и серьезно, и сурово, и с обидой, и спокойно. Но называли всегда так, будто нет для них важнее и главнее человека, чем неизвестный в то время Тимке Нил Васильевич. Еще бы! Он все знает, все понимает, и его уж никак не проведешь на мякине: «Вот приедет Нил Василич…», «Посоветуюсь-ка с Нил Василичем…», «А что Нил Василич скажет?..», «Да что там говорить! Ежели бы Нил Василич…», «Таких секретарей по всему свету поискать…», «Если б все такие, как Нил Василич…»

Получалось, что неведомый Тимке Нил Васильевич — существо необыкновенное.

Когда Тимка стал старше, он увидел однажды в районной газете фотографию, на которой была снята мать, еще разные люди и среди них — Нил Васильевич.

— О-о-о! — разочарованно протянул Тимка. — А я думал, что он вовсе не такой!

Папка посмеялся, взял у Тимки газету и сказал:

— А какой же? Такой, как есть! «Ни бог, ни царь и не герой…»

Но это было давно.

Тимка еще не вышел из дошкольного возраста. А что в то время он понимал?

Да и не один Тимка. Папка вон взрослый был, а если бы был жив, тоже понял, что ошибался! Насчет героя ошибался! «Ни бог, ни царь» — это верно! А вот «не герой» — неверно.

Как раз в прошлом году Нилу Васильевичу звание дали — Герой Социалистического Труда. И еще звездочку золотую и орден Ленина. Орден, как и мамке…

Поначалу, правда, Тимка не знал этого. Потому что взрослых газет не читал, а радиоприемник у них сломался — в районе, в мастерской был.

Просто в тот вечер приехал в Ельницы Нил Васильевич — и прямо к ним в дом.

И такой смешной разговор был. Мамка поздравляет Нила Васильевича, а он ей в ответ: «Стыдно мне перед тобой. Старый партийный бюрократ, а мне Звезду. А тебе, труженице, только орден». А она: «Ну, уж тоже сказал… Тебе спасибо за орден!» А Нил Васильевич: «Это тебе спасибо!» Она ему: «За что?» А он ей: «Ведь это я через тебя получил… И через таких, как ты, — простых русских женщин, что все на своих плечах выносят. Куда бы нам, начальству, без вас?» Мамка: «Что ты! Не смущай!» А Нил Васильевич: «Чего ж тут смущать! За показатели дали, за урожай в районе. Я, что ли, его выращиваю?»

Может быть, и верно. Ведь урожай в теплицах и парниках мамка выращивает. И ей за это орден Ленина дали.

Одно Тимке было непонятно. И сейчас непонятно. Почему мамка орден каждый день не носит? И Нил Васильевич тоже не носит. Ни орден, ни звездочку. Только по праздникам или там на разных собраниях. И то не каждый раз.

У Нила Васильевича Тимка, конечно, не спрашивал.

А у мамки спрашивал:

— Почему? А-а?

— Ну что ты, Тимок! — отвечала Мария Матвеевна. — Не на параде небось, чтоб каждый день носить. Да и перед людьми неловко. Сколько их такого же заслужили, а то и большего… Хвалиться перед ними, что ль?

Почему перед людьми неловко, Тимка тоже не очень понимал.

У них в совхозе человек десять с орденами и медалями. И многие носят. Ну, не многие, а некоторые. И мамка могла бы. А может, она пример с Нила Васильевича берет?

Нила Васильевича Тимка узнал, конечно, раньше того дня, когда он Героя получил. Он и в совхозе у них часто бывал, и в машине они как-то ехали в областной центр на слет. Матери не с кем было оставлять Тимку, и приходилось всюду брать его с собой. Вот и ехали они тогда вместе с Нилом Васильевичем на «козле» в город и потом — обратно. А в городе, пока мать на слете была, Тимка в гостинице сидел, а потом — в скверике. Читал книжку и смотрел на улицу.

В прошлом году Нил Васильевич в школе у них был, на приеме в пионеры.

Тимку тоже тогда принимали. Нил Васильевич повязал ему галстук и сказал:

— В мамку идешь! Хорошо! Поздравляю!

В школу он, наверное, потому приезжал, что раньше, когда-то очень давно («до войны», как мамка говорит), был учителем в их деревне. А потом его секретарем в Ельницах выбрали. И партизанил он, когда немцы были близко. А теперь-то уж, тоже давно, Нил Васильевич в районе работает.

И еще такое Тимка слышал. В районе большой неурожай с кукурузой вышел. И вот за это Нила Васильевича вдруг уволили из райкома и отправили учиться. Будто он виноват, что у них кукуруза сроду не росла.

Теперь Тимка знает, что ученье — не самая сладкая вещь. Вот и Нилу Васильевичу попало с этим ученьем!