Повести и рассказы

ТАНЯ. Позвонит. А скорее всего, сразу заявится. Для эффекта. Ты ж не повесила на ручку двери черную ленту?

ЛЕНА. Ну, что ты. Может, зеленую или голубую повесить?

ТАНЯ(достает рюмки, наливает). Обойдется. Где-то шлялся пятнадцать лет… еще ему голубые ленточки привязывать. За твое счастье. Лена, ей-богу, дай тебе счастья!.. (Целует в щеку.)

ЛЕНА(вскочила). Лифт!.. Мимо. (Села, всплакнула.)

ТАНЯ(выпила). Ну, выпей-выпей. Будешь уверенней себя чувствовать!

ЛЕНА(выпила). Крепкий!

ТАНЯ. Как настоящий мужской поцелуй. А он тебя тогда, извини… не поцеловал?

ЛЕНА. Ну что ты. Он же был в трех метрах. Но он так посмотрел…

ТАНЯ. Земля заколыхалась, как болото? Это они умеют.

ЛЕНА. Такой быстрый взгляд! Как вот из-за туч свет… всего один миг, но и реки, и холмы, и окна деревень… всё загорается!..

ТАНЯ. Золотым светом? Ты сама вдруг не стала на старости лет стихи сочинять? Давай еще тяпнем.

ЛЕНА. Но ведь будет пахнуть?!

ТАНЯ(наливает). Этот коньяк не пахнет. (Нюхает. Протягивает Лене.) Вот понюхай. Это от тебя духами пахнет! Во-первых. (Выпила.) Во-вторых… думаешь, он с дороги трезвенький, в белой сорочке, весь в глаженом явится? Небритый… жаркий… хрипатый, как Высоцкий.(Передразнивая.) Ну-ка, малышка, нар-рисуй мне литр-р водки и завесь окна — начнем выяснять, кто больше соскучился!

ЛЕНА. Да ты что?!

ТАНЯ. А что?!

ЛЕНА(выпила). Ты меня пугаешь. Он… он поэт!

ТАНЯ. Проходили! (Закатила к небу глаза.) Сейчас… (Читает Маяковского.)

«Детка! Не бойся, что у меня на шее воловьей Потноживотные женщины мокрой горою сидят, — это сквозь жизнь я тащу миллионы огромных чистых любовей и миллион миллионов маленьких грязных любят.»

ЛЕНА. Он не такой!.. Он… он писал уважительно к женщинам! С ромашками сравнивал… со звездами…

ТАНЯ. Ромашки, звезды… Ладно, молчу. Еще выпьем?

ЛЕНА. Может, мне как бы напиться и уснуть… а ты с ним поговоришь? Если он все такой же хороший — разбудишь?

ТАНЯ(наливает). Может, ты мне поручишь еще с ним и переспать? Чтобы убедиться, что не заразный… и не кусается? Опять обиделась. Давай!.. Бог любит троицу… тяпнем еще разок и сядем — ручки на платьишки… будем, как паиньки-девочки, изображать ожидание. (Чокается.) Ну?

ЛЕНА. Я опьянела.

ТАНЯ. Ты опьянела, подруга моя, от счастья. А от коньяка нет, потому что коньяк как раз наоборот — трезвит.

ЛЕНА. Да?

ТАНЯ. Конечно. Почему его дают всем, кто при смерти… старичкам, кому за сто… Пей!

ЛЕНЯ(запевавает). «Все стало вокруг голубым и зеленым…»

ТАНЯ(выпила). Это из репертуара Пугачевой?

ЛЕНА(качает головой, выпила). Ой, какой крепкий! Как керосин! Мне в детстве дедушка мазал горло керосином… от ангины.

ТАНЯ. Ты стала розовенькая… прямо деточка лет пятнадцати.

ЛЕНА. Правда? (Заглядывает в зеркало.) А глаза… косые.

ТАНЯ. А они это любят! Чтобы как ведьма!

ЛЕНА (хихикает). Правда?

ТАНЯ. Слушай… ничего-то ты не знаешь! Как ты с мужиками жила? Они, наверно, на тебе ездили?..

ЛЕНА. А как иначе? Я тебя не поняла…

ТАНЯ(хохочет). Да я в другом смысле! Помыкали, наверно? «Подай это, подай то?.. Купи водки?.. сервелата?.. сигарет?..» Да? (Пауза.) Добрая ты, ласковая. Страшно мне за тебя.

ЛЕНА(запрыгала на стуле). Выпьем еще?

ТАНЯ. А вот теперь нет. Больше ни грамма. Вот так и сиди. И жди. Как сообщник на «вассере.»

ЛЕНА. Что?

ТАНЯ. Ну это я так. О себе. (Поет.) Во дворе сирень цветет, черемухой пахнет… Скоро миленький придет, через жопу трахнет!

ЛЕНА. Циник!.. Ты циник, циник, циник!

ТАНЯ. Я свою первую любовь в девятом классе подцепила… Ходили в походы… учитель у нас по физкультуре… песенки на гитаре тренькал… нос вот такой, мускулы… Ну, я однажды сползла со скалы, коленку ободрала… Он говорит: не смотри, я тебе забинтую… Начал бинтовать, и все время локтем задевает… У меня аж голова закружилась… как в падающем самолете… А наши — там, внизу, возле реки, костер жгут… птицы вечерние щебечут… ну и как-то незаметно оказалась на оси мира… (Смеется.) В общем-то, ничего особенного… А вот после этого и втюрилась. Еще захотелось. К этому времени узнала — он половину старшеклассниц по кустам перетаскал… Захотелось, чтобы только мой… А умер он от вот такого крохотного клеща. Ходил за мумие в Саяны, вернулся — и через две недели… И трагедия и комедия. Когда хоронили, все красотки наши рыдали. Лежит в цветах, нос как плавник у акулы… Конечно, какая там любовь? Спортсмен.

ЛЕНА. Ему за разврат возмездие было.

ТАНЯ. Что?.. Ну-ну. Опять побледнела. Может, все-таки выпьешь?

ЛЕНА(дует в ладошки). Нет. Что подумает? Это же очень серьезная встреча. Это как госэкзамен.

ТАНЯ. А я шарахну.

Но в эту минуту распахивается дверь — на носилках двое неизвестных вносят человека. 1-Й НЕЗНАКОМЕЦ высок, силен, 2-Й НЕЗНАКОМЕЦ ниже ростом, ухмыляется, пьяноват. Человек на носилках в серой одежде спит. Носилки опустили на пол.

1-Й НЕЗНАКОМЕЦ (быстро оглядев женщин, безошибочно протянул руки к Лене). Ты мое золотко? Лена?

ЛЕНА(в страхе). А вы кто?..

1-Й. Не узнаешь?! (2-му Незнакомцу.) «Вот и рвись через множество лет в сладкий мир темноты, сеновала… Пусть теперь холодит пистолет губы мне, что она целовала…»

ЛЕНА(не веря). Александр?!