Повести и рассказы

Юноша снял туфли, вылил из них воду в озеро, а потом досуха отжал куртку. Девушки наперебой предлагали ему свои куртки. Он отказывался, но в такой мокрой одежде домой тоже не очень-то пойдешь. Пришлось ему уступить. Ду Инъин сняла с себя свою военную куртку и, оставив себе нарукавную повязку, отдала ее юноше. Эта куртка была Ду Инъин очень велика, а ему была как раз. Ду Инъин спросила:

— Где вы живете? Как вас зовут? Куда мне зайти за курткой?

— Я живу на улице Хэкоудао, дом тридцать шесть. Зовут меня Чан Мин. — Но тут же добавил: — Не надо приходить. Я сам ее принесу.

— Нет, нет, лучше я зайду! — вежливо ответила Ду Инъин.

— Нет! — решительно сказал Чан Мин, давая понять, что не примет никаких возражений. — Я завтра выхожу в ночную смену и сам к вам зайду. Вы из какой школы?

— Из средней школы Хунъянь, бывшей пятьдесят пятой школы. Меня зовут Ду Инъин, а мою подругу — Бай Хуэй.

Чан Мин посмотрел на Бай Хуэй, и Бай Хуэй не отвела глаз. На ее белом лице по обыкновению не было улыбки, только покрасневшие от воды глаза светились благодарностью.

Лодка причалила к берегу. Чан Мин выпрыгнул на берег и помахал зажатой в руке мокрой одеждой.

— Ну, до свидания! Завтра занесу вам куртку, — крикнул он и зашагал к выходу.

— До свидания! — крикнули ему девушки. Бай Хуэй встала и проводила его благодарным взглядом, пока он не скрылся за низкими деревьями, оголенными осенним ветром.

Едва девушки вышли на берег, как вокруг них собрались люди. Они только что своими глазами видели, как Бай Хуэй упала в воду, а юноша храбро спас ее.

— Ну и попала же ты в переделку! — сказал Бай Хуэй один пожилой мужчина с густой бородой. — Это озеро — котлован. Ты понимаешь, что такое котлован? Все равно что котел. Кто в него упадет, тут же уходит вниз. А в середине глубина четыре-пять чжанов и дно в водорослях. Если туда провалиться, не то что тебе, но и опытному пловцу не выплыть. Твое счастье, что этот парень вытащил тебя!

Бай Хуэй подняла голову: вдали, на дамбе, плотно засаженной зелеными ивами, медленно удалялась фигура юноши.

На следующее утро Бай Хуэй сама пришла к воротам дома тридцать шесть по улице Хэкоудао. Она по-прежнему была в своей зеленой форме, но без фуражки, на затылке ее красовался блестящий гребень.

Это был старый трехэтажный особняк. Полуразвалившиеся, заржавленные ворота перед ним были широко распахнуты, и ни открыть, ни закрыть их было невозможно.

По восточной стене дома карабкался зеленый тигр, вытягивая похожие на мячики лапы. Осенние ветры перекрасили эти мячики в красный цвет. Вокруг окон ветки были обрезаны, и в листве темнели прямоугольные проемы, в глубине их тускло поблескивали стекла.

Двор был большой и тихий. На большей его части царила прохладная тень. К стене дома были прислонены несколько велосипедов. Подметенную землю устилали тополиные листья. У ворот растрепанная старушка топила печку. Из длинной трубы в небо поднимался густой белый дым, превращаясь на солнце в прозрачный туман.

— Бабушка, у вас тут живет человек по имени Чан Мин?

— Как ты сказала? Чан?.. — Старушка наклонила ухо и глухим голосом сказала: — Чан Мин? Нет у нас таких.

— Ведь это дом тридцать шесть по улице Хэкоудао? Он сказал, что живет здесь. Его зовут Чан Мин.

— Нет здесь таких. Я живу тут сорок лет и не слыхала про такого. Может, его зовут Цан? Так их семья вот уже десять лет как переехала! Нет у нас таких. Ты, видно, имя перепутала.

Бай Хуэй очень удивилась. Но тут к ним подбежала смышленая на вид девочка лет десяти. Она играла поблизости и слышала разговор Бай Хуэй со старушкой.

— Эй, бабушка, ну и бестолковая же вы, — крикнула она. — Разве того человека, который въехал на днях, не звать Чан?

— И верно! Ну ты погляди! Даже такие пигалицы говорят, что я бестолковая! — засмеялась старушка. — И верно, его зовут Чан. Одинокий парень, высокий такой, верно? Как войдешь в дом, поднимись по лестнице до самого верха. Он в самой верхней комнате и живет.

Если смотреть отсюда на окно той комнаты, то кажется, что ее вот-вот смахнут мячики лап карабкающегося по стене тигра. Наверное, кладовка для всего дома.

На верхнем этаже от лестницы шли два коридора, а прямо напротив находилась низкая дверь. У двери валялись сломанные палки, старые цветочные горшки и прочая рухлядь. Еще там была жаровня с толстым слоем золы, покрытой зелеными листьями. Видно, здесь, под самой крышей дома, действительно устроили кладовку. Бай Хуэй постучала в дверь.

— Кто там? — откликнулся за дверью еле слышный голос.

— Я ищу товарища Чан Мина.

— Входите, дверь не заперта.

Бай Хуэй толкнула дверь, и та отворилась. Она вошла. В комнате было темно и тихо, как в пещере. Окно скрывали плотные шторы, но сквозь просвет в них в комнату врывались яркие лучи, падавшие прямо на лицо Бай Хуэй.

— А, это ты. Я должен вернуть тебе куртку. Извини, у меня температура, заставил тебя прийти. Одежда на вешалке, возьми сама! — Голос Чан Мина раздавался где-то совсем рядом с ней.

Бай Хуэй сделала два шага вперед, миновала солнечные лучи и увидела, что Чан Мин лежит на кровати, накрывшись тонким одеялом.

— Садись. Вот стул.