Повести и рассказы

Во внутреннем дворе уже началась стрельба. Семиэтажное здание Радиодворца крепко закрыто изнутри. Все фашистские посты уже ликвидированы, у дверей охрана повстанцев. Они решили драться за этот дом до последнего дыхания. Среди эсэсовцев паника. Где-то внизу уже трещат двери. Их ломают навалившиеся фашистские солдаты. На улице стрельба. Внутри здания, у входа в студию, троим повстанцам преграждает путь часовой. Человек в гражданской форме в упор стреляет в часового, но вместе с ним падает сам.

Женщина и «генерал» торопливо входят в студию. Женщина очень взволнована. Прядь её светлых волос выбилась из-под шляпки и прилипла к мокрому от пота лицу. Она тяжело дышит от нервного напряжения и от быстрой ходьбы по лестнице. Человек в военной форме обращается к ней:

— Можете начать?

— Одну минуту, мне бы глоток воды.

На круглом столике графин с водой. «Генерал» наливает стакан, подаёт.

Зубы женщины дробно стучат по тонкому стакану. Женщина жадно делает несколько глотков и, немного успокоившись, говорит:

— Я готова…

На улицах Праги, затаив дыхание, слушают взволнованный голос женщины на чешском языке, потом на русском…

— Внимание, внимание! Говорит Прага, говорит Прага! Дорогие русские братья! В Праге восстание, в Праге восстание. Мы обращаемся к вам, доблестные русские солдаты, мы обращаемся к тебе, Москва, мы обращаемся к маршалу Сталину… Помогите нам… Помогите восставшей Праге! На улицах нашей столицы на баррикадах, на площадях начались бои. Фашистские войска решили разрушить наш город, залить мостовые улиц и площадей кровью нашего народа. У нас почти нет оружия, у нас нехватает боеприпасов…. Русские братья! Прага ждёт вашей помощи! Над Прагой нависла смертельная опасность, помогите!

* * *

Город наполнился орудийными раскатами, пулемётным и оружейным треском, лязгом танков… На Староместском Намести горит древняя городская ратуша. Пламя бросает блики на шпили Тынского храма, на бронзу памятника Яну Гусу. Высеченные на бронзе слова гласят: «Знаю, что владения твои вернутся к тебе, народ чешский». Эти слова призывают всех честных чехов поднять оружие во имя спасения любимого города. В подвале, за гранитными стенами ратуши, работает штаб патриотов.

В другом районе Праги эсэсовцы на броневиках, вооружённые пулемётами, гонят впереди себя детей и женщин на баррикады повстанцев. Они собрали детей из школ, женщин из квартир и пустили их впереди себя. Офицер эсэсовец приказал своим молодчикам: «Гоните их впереди себя! Пусть расстреливают их собственные отцы!»

В первом ряду Зденек Кворжик и Франтишек Марек со своими школьными товарищами. До баррикады осталось метров триста. Зденек уже несколько раз смотрел по сторонам пустой узкой улицы, чтобы найти открытые ворота или калитку. Но восставший город на замках. Каждый двор, каждый подъезд закрыты наглухо — убежать некуда.

Среди смертельно перепуганных ребят многие плачут, едва передвигая ноги. Франтишек и Зденек, взявшись за руки, идут молча. Постепенно весь первый ряд связался цепочкой рук. Легче стало итти, прибавилось сил.

Зденек, собрав всю волю, какая у него могла быть в эту трагическую минуту, сказал Франтишеку:

— Давай остановим всех.

Франтишек только кивнул головой и покраснел от напряжения. И тогда первый ряд, по команде Зденека, остановился. Офицер охраны сразу увидел это. Он ловко соскочил с остановившейся бронемашины, бросился в гущу ребят.

— Почему остановились, свиньи? — рявкнул эсэсовец.

— Мы больше не пойдём! — твёрдо, хотя и с дрожью в голосе, сказал Зденек, высоко подняв голову.

— Молчать! — ещё громче рявкнул офицер и подумал, глядя на ребят, державшихся за руки: «Соединить бы им руки навечно смертью».

Офицер знал, что в 1939 году, в первые дни оккупации Чехии и Моравии, группа чешских ребят преградила путь немецким танкам. Тогда сам Гитлер приказал сделать детям пластическую операцию сращивания рук. Это было сделано для устрашения чешского народа. Но сейчас у этого офицера не было времени для такой потехи, как он называл трагический случай 1939 года.

За баррикадами — напряжённые суровые люди. Повстанцы видели, что кто-то смело остановил толпу, но не знали кто. За этой баррикадой был и дядя Вацлав. В одной руке он держал винтовку, в другой самодельную гранату, подарок горняков Кладно.

— Марш вперёд! — по-чешски скомандовал эсэсовский офицер и пригрозил расстрелом. По голосу Зденек сразу узнал пана Краузе и подумал: узнал ли его бывший учитель. Среди ребят произошло замешательство. Видимо, многие узнали пана Краузе. Но нет, ребята не тронутся с места.

Пан Краузе бросился к бронемашине. Застрекотали пулемёты. Поднялся истошный крик, плач, стоны детей. Из-за баррикады выскользнуло человек пятьдесят. Повстанцы с оружием в руках кинулись к машине врага. Теперь эсэсовцы стреляли в повстанцев через головы ребят и женщин. Дети стали разбегаться. Зденек лежал рядом с Франтишеком, делая вид, что мёртв.