Повести и рассказы

Однажды вечером в барак к девочкам вошёл Дерюгин и роздал всем по четвертушке листа бумаги, сказав, что девочки могут написать домой.

— Если хотите, чтобы письма дошли, не пишите разной ерунды, — предупредил он.

Девочки уже знали, что означает это предупреждение.

В лагере были ребята, привезённые двумя неделями раньше. Их уже «научили» писать письма домой. Категорически запрещалось называть местожительство, описывать условия работы, а также жаловаться на порядки или упоминать слово «лагерь». От ребят девочки узнали и о страшных событиях, происшедших в лагере накануне их приезда.

Трое мальчиков написали письма домой, откровенно жалуясь на свою судьбу и нечеловеческие условия жизни. За это их на лагерном дворе, в присутствии всех, избили резиновыми дубинками до полусмерти.

Люся долго ломала голову над тем, как написать письмо, чтобы её папа понял всё, а враги ни о чём не догадались. Это было очень трудно и рискованно, тем более, что писать нужно было чистенько, без помарок, а для черновика не было лишней бумаги. Люся много раз твердила про себя каждую фразу и, наконец, написала[5]:

«Здравствуй, родной папочка!

Мы уже приехали на место. Ехали долго, с пересадками, но хорошо — ты сам видел, как мы делали посадку. Кормят нас три раза в день: утром кофе, в обед суп из овощей, такой, какой ел наш Васька[6], а на ужин — опять кофе, только без сахара. Ну, да что делать, сейчас война.

Живём мы так же, как живут у нас за городом в белых домах[7]. Кормят здорово, всё витаминами: капуста, свёкла, картошка. Овощи такие хорошие, каких у нас много было на заимке у рощи[8]. Работы у нас много. Мы все заняты уборкой своих общежитий. У нас просторно, примерно, по десять — двенадцать человек в такой комнате, как наш домик во дворе[9]. Где мы находимся, пока не знаем, да нам и ни к чему. Господин комендант говорит так же, как мать Митрофанушки: вам нечего заботиться о знании географии — вас доставят домой, когда это будет нужно. Так что мы живём ничего, но моей сестричке, конечно, куда лучше и спокойнее[10].

Вот, папочка, и всё. Следующее письмо жди через месяц. Часто писать незачем, как говорит господин комендант, и мы не можем не согласиться с ним. Посуди, папочка, сам: если каждый из нас будет писать только по одному письму в месяц, то и тогда потребуется в один раз больше трёх тысяч листов бумаги[11]. А где ее брать? Поэтому не волнуйся, папа, если не будет долго писем.

Привет подруге Але. Пусть она расскажет всем девочкам о нашей жизни. Целую. Твоя дочка Люся».

Прочитав письмо, Люся осталась довольна. Она улыбнулась, свернула листок треугольником и пошла во двор, чтобы опустить письмо в ящик.

Возле почтового ящика, похожего на мусорную урну, собралось несколько мальчиков и девочек. Чтобы не вызывать подозрения у конвойного, они выстроились как бы в очередь и вполголоса торопливо рассказывали друг другу, кто как написал. Опустив письмо, Люся повернулась, чтобы пойти в барак, и лицом к лицу столкнулась с Вовой.

— Я давно ищу тебя, — обрадовано и виновато заговорил Вова. — Где ты живёшь? Я сейчас принесу твои вещи.

— В десятом. Неужели вещи мои целы? — обрадовалась Люся.

Никогда не думала она, что можно так обрадоваться вещам. Но ведь это было единственное, что осталось у неё от дома. И потом там книжка…

— И чемоданчик цел и узелок, — гордо ответил Вова.

Люсе показалось, что он обижен её недоверием, и она торопливо пояснила:

— Если бы они и пропали, ты бы не был виноват — мы ведь не дома. Ты слышал про девочку, которую повесили? Говорят, за советскую книжку, которую она читала подругам.