Повести и рассказы

Он задавался вопросом, можно ли доверить Донне взять на себя инициативу в этом вопросе с Шилой. Он был уверен, что так и будет. В конце концов, Донна была довольно веселой штучкой, и они достаточно часто обсуждали ее однополые фантазии, видит Бог. Это был шанс воплотить их в жизнь в абсолютно контролируемой ситуации.

Играя в настольную игру, можно было делать то, на что никогда не решишься в другом месте. Именно поэтому эти чертовы штуки так хорошо продавалась. За последние четыре месяца он создал три таких игры, все сексуальные того или иного рода. На заказ. Тысяча аванса за каждую и чертовски хорошая доля от гонорара. Они продавались как сумасшедшие, через журналы и магазины новинок. Так что это были неплохие деньги.

Но эти игры были чистым дерьмом. Ничего похожего на эту. Все они были рассчитаны на студента из маленького городка, который просто пытается впервые снять трусики со своей девушки. Много принудительной выпивки, быстро промелькнувший член — и все.

Но эта была нечто. Он не собирался продавать эту игру. Она была слишком безнравственной. Она только для него и Донны. А если получится, то и для Шилы. Он подумал, не стоит ли ему составить инструкцию, которая заставит Шилу отсосать ему. Черт, почему бы и нет? Она всегда может отказаться и потерять эти чертовы очки. А если она откажется…

Господи, это будет весело!

Карточка для части "ЗАЙМИТЕСЬ ЛЮБОВЬЮ" была действительно особенной. Разденьтесь с игроком по вашему выбору и занимайтесь любовью до тех пор, пока другой игрок не попросит вас остановиться. Убедитесь, что человек, которого вы выбрали, чтобы остановить вас, любит смотреть.

Здесь нет ни "его", ни "ее", все хорошо. И он знал как раз такого человека на третью роль, идеального парня, который дополнит их четверку. Джордж любил смотреть. Он вообще любил смотреть, и он был ярко выраженным педиком, так что ему было бы интересно наблюдать не за Шилой. Прекрасно. Итак, что, если мне придется сделать несколько гомосексуальных движений здесь и там? Это будет не в первый раз. Ему нравилось флиртовать с геями до тех пор, пока не приходилось ввязываться во что-то серьезное. Кроме того, — подумал он, — тело Джорджа далеко не такое хорошее, как мое. По сравнению с ним я буду хорошо выглядеть. Не проблема уговорить его поиграть. Он уже много лет охотится за моей волосатой задницей.

Значит, Джордж.

Он работал всю ночь и весь следующий день, приводя карточки в порядок. В этих играх не было ничего особенного — два-три дня работы и, возможно, пять тысяч в банке к концу сезона. Много продаж похотливым детям на Рождество. Легкая работа и совсем не неприятная.

Жаль, что этот ребенок никогда не продастся. Разве что предложить Скру. Есть идея! Подбросить этого сосунка Голдстейну. Определенно стоит попробовать. К тому же это придаст вечеру некоторую легитимность, даст повод пригласить Шилу. Донна может поговорить с ней на работе и сказать, что он тестирует игру для жесткого маркетинга, объяснить все так, чтобы это не звучало слишком безумно, слишком странно.

Ты чертовски гениален, — подумал он.

Он собрал карточки и игровое поле в коробку и на время убрал в шкаф. Через несколько минут он достал ее и широким красным фломастером нацарапал на крышке коробки несколько слов. Последним штрихом всегда было дать игре название.

ИГРА НА РАЗДЕВАНИЕ.

Она действительно была рыжей.

Какая сочная пизда, какая сладкая попка, — подумал он, — да еще и со всеми потрохами, которые только можно пожелать. Они все еще находились в "Зоне тяжелого дыхания", но Шила вытянула карточку "Раздеться догола, медленно", и будь она проклята, если она этого не сделала. У него участилось сердцебиение, когда он просто наблюдал за ней. Напряжение было невероятным. Донна тоже наслаждалась этим, это было видно, и, Господи, даже Джордж заводился от нее! У нее был весь класс стриптизерши-профессионалки, которого так не хватает в наши дни. Она сняла трусики и оставила блузку напоследок, и под ней не было ничего, абсолютно ничего. Ниже блузки виднелось крошечное пятнышко светло-рыжих лобковых волос. Она медленно расстегивала пуговицы, все время наблюдая, как они смотрят на нее, легкая улыбка играла в уголках ее рта, а потом она раздвинула блузку, позволила ей упасть с плеч и замерла.

— Ух ты, — сказала Донна. — Ты действительно нечто!