Повести и рассказы

Собака уже лаяла, устремившись к сетке с их стороны, разъяренная попыткой вторжения. Энн за шиворот оттащила ее обратно в веранду и захлопнула стеклянные двери, и хотя она знала, что это безумие, хотя она знала, что змея не сможет пролезть через сетку, она, черт возьми, заперла их.

Она села на ковер, ноги совсем отказали, сердце бешено колотилось, и попыталась успокоить Кэйти. Или успокоить себя, успокоив Кэйти.

Собака продолжала лаять. А потом зарычала. И, наконец, просто сидела, глядя на веранду и тяжело дыша.

Она подумала, не означает ли это, что змея исчезла.

Почему-то она в этом сомневалась.

Она была рада, что в этот уикенд, посвященный Дню президента, Дэнни с бабушкой и дедушкой находился в парке развлечений в Орландо. Поездка была подарком ему за хорошие оценки. Она была рада, что он не вернется домой из школы через час, как обычно. Не хотелось, чтобы он застал ее в таком состоянии.

Собака все еще дрожала.

Как и Энн.

Было два часа. Ей нужно было выпить.

Она могла точно определить момент, когда появился ее страх перед змеями.

Ей было восемь лет.

Ее бабушка и дедушка жили в Дейтона-Бич, и Энн с родителями приехала к ним в гости. Это был первый визит Энн во Флориду. В Дейтоне было довольно скучно, поэтому они немного осмотрели достопримечательности, и одним из мест, куда они отправились, была ферма аллигаторов Росса Аллена. Гид провел для них экскурсию.

Она вспомнила, как была очарована крокодильчиками, десятками сбившимися в кучу в болотистом загоне, но выглядевших очень мирно вместе, и она подумала, что, может, причина, по которой они не кусали друг друга, заключалась в том, что все они произошли от одной матери, если это возможно. Она стояла и смотрела, размышляя над этим вопросом, пока не заметила, что экскурсия немного продвинулась вперед, и поняла, что ей лучше догнать их, но она все еще хотела получить ответ на свой вопрос об аллигаторах, поэтому, когда она подошла к группе, она сделала то, что ей сказали делать, когда у нее возникнет вопрос, неважно, насколько срочный.

Она подняла руку.

Так получилось, что гид только что задал свой собственный вопрос. Кто хочет повесить эту змею себе на шею? И Энн, подняв руку и напряженно размышляя о мирной дремоте крокодильчиков, обнаружила, что змея у нее на шее, а она смотрит в морду пятифунтовому удаву по имени Марвин, все ей улыбались, пока отец не сказал:

— Думаю, тебе лучше снять его, не знаю, по-моему, он какой-то бледный, — и она упала в обморок.

В саду у ее дома водились зеленые ужи, и они нисколько ее не беспокоили, а у ручья жили подвязочные змеи. Но ни одна из этих змей не могла сравниться с пятифунтовым удавом по имени Марвин. Поэтому после этого она избегала даже зеленок и подвязок. И вскоре ей приснился первый из тех снов, которые стали повторяться.

Она плавает в горном озере.

Она одна и она обнажена.

Вода достаточно прохладная и освежающая, а берега каменистые и зеленые.

Она уже на середине озера, плывет легко, сильно, когда у нее появляется чувство, что что-то… не так. Она оборачивается и смотрит назад, и вот она, гладкая черная водяная змея, тонкая и хлыстообразная, так близко, что она видит ее клыки, видит ее белую открытую пасть, змея волнообразно движется по воде к ней с ошеломляющей скоростью, она прямо за ней, и она плывет изо всех сил, но знает, что не успеет доплыть до берега. Берег нависает впереди, как гигантская каменная стена, истекающая конденсатом, и она в ужасе плачет — плач еще больше замедляет ее движение, так что даже когда она плывет, вода густеет, и она теряет волю и надежду, все бесполезно, только ее испуганная плоть заставляет ее плыть дальше, а змея преследует ее по пятам, и она почти чувствует ее, и…

Просыпается.

Иногда она просто потеет. Запутывается в простынях, словно в узлах с водой.

Иногда она кричит, не переставая.

Кричит так, как только что.

Проклятая змея.

Семь футов в длину и в обхвате с мужской кулак. Еще больше. Змея из ее сна не шла ни в какое сравнение с этой.