Повести и рассказы

— Я всем хочу хорошего, — взволнованно говорила Шура. — Но нельзя, чтобы каждый из нас хотел жить только для себя. Если говорить правду, я совсем за себя не боюсь. И о себе не думаю. Я ненавижу фашистов, ненавижу эту гадину — полицейского. Если бы я могла, имела бы силу, то зубами перегрызла бы всем им глотки! Тогда пусть со мной делают, что хотят! Только вот маму жаль, — тихо сказала Шура. — Она у меня больная, старенькая и одна, совсем одна…

Девочки притихли. Засыпая Люся припомнила весь их разговор и поняла, что трудно им придётся, если среди них не будет крепкой дружбы. В тишине слышалось тяжёлое, неровное дыхание и тихие стоны девочек, тесно разместившихся на двухэтажных нарах.

Люсе снилось недавно пережитое… Дом. Отец укладывает вещи. Люся видит его седые волосы, худое морщинистое лицо. Он говорит: «Ты, доченька, береги себя. Может, всё обойдётся и вас скоро вернут. Потом она сидит у пианино, играет какую-то песенку и тихо-тихо напевает. Шура стоит сбоку, смотрит на Люсю и просит: «Ещё раз спой». Но вдруг появляется Аня, мрачная, сердитая. Она кричит: «Перестань! Сейчас же перестань!» Она хочет ещё что-то крикнуть, но мальчик, тот самый мальчик, который забрал Люсины вещи, бьёт Аню кулаком в бок, и та плачет. «Зачем ты её ударил?» — негодует Люся. А мальчик кладёт её вещи прямо на клавиши и молча уходит.

…Люся с какими-то девочками и мальчиками на станции. Только они едут не в Германию, а в пионерский лагерь, отдыхать. Все весёлые, смеются. Играет баян, звенит песня. Люся с букетом ромашек стоит у окна и машет отцу рукой. Отец улыбается и что-то кричит вслед. Люся не слышит слов, но видит, как ласково шевелятся его губы. Он такой красивый в праздничном железнодорожном костюме с медными блестящими пуговицами. Но вдруг отец исчезает, а на его месте стоит полицейский. Он кричит: «Выходи из вагонов, выходи!» В руках у Люси уже не букет, а чемоданчик. Там лежат книги, бельё, печенье, зубная щётка, мыло. Полицейский подходит, толкает в плечо и кричит: «Ты кто?» Люся отвечает. Полицейский хватает ее за горло… И тут она просыпается. Ей страшно. А в темноте по-прежнему слышится неровное, тяжёлое дыхание спящих подруг.

6. КАРЬЕРА ШТЕЙНЕРА

Комендант лагеря Герман Штейнер, ярый национал-социалист, до войны был учителем. Когда Франция, покинутая своими союзниками — Англией и Америкой — и преданная внутренними врагами народа, капитулировала, Штейнером овладел воинственный пыл. Его одолевала зависть к приятелям, которые наживались на войне, получали награды, словом — «делали военную карьеру».

— И подумать только! — восклицал Штейнер. — Они присылают из Франции лучшие вина, модную обувь, роскошную мебель, дорогие картины…

Герман Штейнер тоже жаждал богатства и уже видел себя в элегантном мундире, хотя бы с одним железным крестом. Ему очень хотелось попасть во Францию, и он добился своего.

Казалось, начали сбываться его мечты. Но во Франции пришлось пробыть недолго. Германия начала войну с Советским Союзом. Часть, в которой служил Штейнер, перебросили на Восточный фронт. Правда, он смог награбить кое-что для своей невесты: модные парижские платья, чулки, перчатки, духи, но ничего более существенного «организовать» не успел. Франция была уже разграблена. Однако Штейнер не падал духом. Завидуя друзьям, он тешил себя надеждой: «Они во Франции разжились добром, а я вознагражу себя в России».

На Восточный фронт Герман Штейнер отправлялся из родного города на Одере, куда он заехал на несколько дней.

У пассажирских вагонов, как на параде, стояли офицеры в нарядных кителях и щегольски начищенных сапогах. У многих позвякивали награды, полученные за разбой и разграбление Франции. Офицеры держались высокомерно и на улыбки дам отвечали небрежно, как бы говоря: «Нам, военным, непозволительны чрезмерные восторги».

Пушки, бронемашины и лёгкие танки стояли на платформах без чехлов, как на выставке оружия. Их забрасывали зелёными ветками, бумажными цветами.

Всё выглядело нарядно и празднично, точно офицеры и солдаты отправлялись не на фронт, а на пикник. У Германа Штейнера от счастья кружилась голова. Его невеста держала букет белых роз и с гордостью смотрела на самодовольное лицо Германа. Из-под стёкол его очков поблескивали бесцветные, навыкате глаза. Герман выпячивал грудь, стараясь придать своей поджарой фигуре горделивую осанку, и был похож на индюка, растревоженного куском красной материи.

Оркестр заиграл фашистский гимн. Офицеры взяли под козырёк, солдаты — на-караул. Поезд тронулся. Девушки и дамы замахали платочками, а важные пожилые господа — шляпами и тросточками.

На Восточном фронте Герман Штейнер был командиром взвода автоматчиков. Но после первого же серьезного боя с русскими взвод прекратил своё существование. В живых остались только тяжело контуженный солдат, ефрейтор и позорно удравший с поля боя Штейнер. Ему посчастливилось: в самом начале боя он случайно получил незначительное ранение и был отправлен в тыл.