Повести и рассказы

— Я ему скажу, — принужденно засмеялся Колесов и пошел по отделениям милиции. Надо сказать, для первоначального разговора у него был повод — его аспиранты, образовав научно-технический центр «Феникс» (надо же зарабатывать на жизнь!) изобрели хорошую противоугонную схемку для машин, а также склепали ревуны на гаражи. Милиция города взяла образцы на испытание. Таким образом, Станислав Иванович был уже знаком с начальниками отделений, заглядывал к ним не однажды, поторапливая с решением, но те что-то тянули время. И вот спустя полгода, сырой осенью, угрюмый доктор наук Колесов в шляпе и длинном сером плаще входит в стандартные кирпичные здания с решетками на окнах, привычно улыбается всем, шутливо отдает честь девушкам в синей форме с погончиками.

Начал он, естественно, с Молодежного РОВД — к Молодежному району относится и Академгородок. Начальник, рыжий майор, похохатывая, только руками развел:

— У нас денег нету! Поддержать — поддержу. Все решает город. Как там скажут, так и будет. Вы к генералу идите, вы же в одном секретном совете!

Всё-то они знают.

— Ну, а как в нашем Молодежном районе… с молодежью?

Майор сменил лицо, деловито закивал. Ему уже был известно, что Станислав Иванович усыновил детдомовца… Сведя золотые бровки, начальник отделения доложил, что мальчики немного выпивают, девочки немного курят…

— Но пьют не кровь, и курят не анашу. И вообще, в центре шалят больше! — Он снова развеселился, здоровый парень с рыжими пятнышками на руках. — Рыбка гниет с головы…

Побывав в Кировском РОВД, в Свердловском, а затем придя и в Центральное, Колесов убедился, что в милиции о приборах местных молодых физиков давно забыли. Начальник Центрального отделения усатый Бойко темнить не стал, высказался прямо:

— Мы заказали иностранные. Смотрите сами! — он выложил на стол продукцию «Феникса», коробку размером с фуражку, и продукцию из Японии, со спичечный коробок. — Красота? И доводить не надо. Уже готовые.

В другой день и час Колесов мог бы сказать ему несколько горячих слов о том, что надо поддерживать своего производителя, что наша аппаратура обошлась бы государству в пять раз дешевле… Но на душе лежала тоска, как черная доска (излюбленное выражение дочери), и он стал расспрашивать о подростках. Вместе заглянули в КПЗ. Там сидели двое хныкающих мальчишек с заплетенной косой, ограбивших ночью киоск «Пепси-кола». Саши здесь не было.

Глядя, как огорчен физик, и решив, что это он лишь из-за приборов, майор, прощаясь, шепнул:

— Ну, хотите, купим несколько штук? Пускай вместе с японскими рядом поработают. Проверим на надежность. Я думаю, что в морозы-то ваши не откажут. А ихние в пластмассе, как в гандоне… еще бабушка надвое сказала.

Тронутый его вниманием, Колесов вдруг замешкался в дверях и признался слова как-то сами вырвались — что у него приемный сын пропал. То ли бандиты выкрали, то ли еще что случилось, — нету пацана вторую неделю.

— Что же вы сразу-то не объявили?! — Бойко тут же задергал усами, стал звонить по нескольким телефонам — но ни на вокзале, ни в аэропорту, ни в больнице скорой помощи и ни в морге смуглого тонкого парнишки по имени Саша с косноязычной речью не видели.

— Если позвонят, начнут требовать выкуп, дайте лично мне знать… у меня хлопцы не то что у вас в районе. Мы им матку вывернем.

Сказав о приемном сыне, Колесов вдруг почувствовал, как он устал. Но ехать домой не хотелось. Надеясь на чудо, побрел в сторону гулких радиоголосов, на железнодорожный вокзал — может быть, там с какими-нибудь бомжами сдружился. Впрочем, он мог и другим именем назваться. Очки надеть. Или наголо остричься, а то и колокольчик повесить на мочку уха, как доморощенный кришнаит…

Долго стоял Колесов на сыром перроне, вдыхая забытый запах угольной пыли (в последние годы — только самолетом), потом, поднявшись в залы ожидания, разглядывал нищих на полу, вглядывался даже в девчонок — ему показалось, что талантливый мальчишка запросто может и девочкой переодеться. У какого-то бродяги в ватной фуфайке, но с грязным галстуком на шее, спросил доверительно, как у своего брата-интеллигента: не видел ли тот подростка с плохой речью.

Остро глянув на Колесова, бомж мгновенно ответил:

— С плохой речью — на всех каналах телевидения сидят!.. — И сам ухмыльнувшись беззубо своей остроте, пальцем показал вниз. — А там смотрел?

Колесов спустился в подвал. Но и там, где располагалась недавно открытая с помпой городскими властями ночлежка, Саши не было. Играли на гармонях исхудалые старики, лежали накрытые тряпьем бездомные тетки с черной малышней — наверное, беженцы из Таджикистана…

А может, он уехал? Взял да и укатил поездом… А что, рубашка на нем тогда и брюки были хорошие. Хоть и в носках, на бездомного в ту ночь не был похож… Придумал какую-нибудь версию… мол, ехали в поезде, папа на остановке пошел газету купить, да отстал… а он выпрыгнул, чтобы его поторопить, а папа, видно, уехал, запрыгнув в последний вагон… Вот проводницы и поверили мальчишке, подобрали… И сейчас он где-нибудь в Западной России или на Дальнем востоке.