Повести

Железные силуэты вышек поднимались из воды. Они напоминали Рустамову о никогда не прекращающейся борьбе человека за торжество над природой. Далеко она прячет свои богатства, тяжелых и упорных усилий стоит человеку борьба с ней…

«И вот, — думал Рустамов, — вместо того чтобы всеми имеющимися у нас силами отвоевывать у природы, у этого с виду спокойного моря его богатства ради счастья и славы нашей земли, мы сами никак не можем между собой сговориться! Васильев и Гасанов очень далеки друг от друга. Как это может быть? У них ведь общее большое дело».

Рустамов был недоволен собой: ему не удалось соединить вместе этих двух изобретателей. Правда, сделать это было трудно: один работает на воде, а другой — под водой. Парторг пытался направить Гасанова в подводную лабораторию, но Васильев отказался от его помощи.

Прекрасно знал Рустамов людей, особенно на промыслах. С ними было просто и хорошо… Главное — все ясно. А тут два таких необыкновенных человека… Рустамову казалось, что большие ученые и изобретатели это люди не совсем обычного склада. С ними и разговаривать надо иначе. Может быть, действительно он, Рустамов, и не умеет этого…

Неслышно подошел Агаев и протянул ему письмо.

— Заключение министерства по поводу всплывающих цистерн Васильева, — сказал он. — Только сейчас получено.

Рустамов обернулся и взял письмо. Тут он заметил, что в комнате, кроме них двоих, никого не было. Все уже ушли.

Не глядя на бумагу, парторг спросил:

— Положительное?

— Нет, они считают этот способ нерациональным. Однако предлагают провести еще несколько испытаний для окончательного выяснения его практической пригодности. А самое главное не это: они запрашивают нас о результатах последней разведки. Это, конечно, внеплановое задание, но что я им отвечу?

— Подождать надо, — потирая затылок, словно чувствуя головную боль, сказал Рустамов. — Васильев в последний раз шел уже на глубине ста метров…

— Шел-то шел, — тяжело вздохнул директор и взялся за сердце. — А что нашел? Скажи, пожалуйста?

— Тебе, Джафар, это лучше меня известно.

— Понимаешь, Али, — осторожно начал директор, зажигая потухшую трубку, — я никак не могу поверить в то, что на этих глубинах под морским дном нет мощных нефтяных пластов. Я привык верить геологам. Помню, еще в тридцать седьмом году, студентом, я случайно попал на семнадцатый Международный конгресс геологов в Москве. Выступал Молотов. Он говорил, что у нас в стране ценят геологию как великую науку. Понимаешь… великую! — Агаев высоко поднял палец. — Навсегда запомнилась мне эта замечательная речь… С тех пор я по-настоящему занялся геологией. Мне она казалась одной из самых практически необходимых нам наук. Конечно, я в нее верил… — Он помолчал и задумчиво потрогал темные пятнышки усов. — Как я могу согласиться, что геологи ошиблись?… Все-таки я думаю, что васильевская разведка не годится. Она пока еще очень несовершенна.

— Проверим, — сказал Рустамов, остановившись посреди комнаты. Всякие могут быть ошибки. Васильев понадеялся на локатор, а он подвел. Вот и налетел танк на вышку! Как будто в море очень тесно… Так-то, Джафар!… Каждый день у него неудачи… Нехорошо!

— Я тоже об этом думаю, Али, — озабоченно говорил директор, посасывая потухшую трубку. — За такие фокусы нас по головке не погладят. Сколько средств государство истратило! Скажи, пожалуйста, ведь если, не вдаваясь в подробности, кто-нибудь подумает об этих делах, то получается странная картина: бродит под водой слепой танк, торпедирует белыми шарами мирные лодки, сокрушает опытные морские буровые, а толку никакого нет…

— Ну, это ты зря! — возразил Рустамов, и в голосе его почувствовалась тревога. — Так сразу нельзя. Мы должны пойти на определенный риск. Кстати, ты не думаешь, что можно обойтись без васильевских шаров?

— Пока не представляю… В его проекте предусмотрено, что нефть должна подаваться наверх в цистернах — шарах из пластмассы. Они взлетают, как пузыри. Нефть легче воды, к тому же шары наливаются не полностью… Но, дорогой мой, главное не в этом. Наливать-то нечего…

Он помолчал немного, затем повернулся к окну и, указывая на огни дальних буровых, добавил:

— Конечно, на небольших глубинах и Васильев нефть находит, но, между нами говоря, я думаю, что когда-нибудь нас спросят: за каким дьяволом городить ползучий корабль, если найдена нефть только у берегов, где можно ставить простые гасановские вышки?…

— Что еще там, в письме? — спросил Рустамов. Он не совсем был согласен с мнением директора.

— Спрашивают, когда подводный дом будет предъявлен государственной комиссии. А что я им скажу?

Зазвонил телефон.

— Хорошо, докладывайте. — Агаев закрыл микрофон рукой и негромко сказал Рустамову: — Сейчас узнаем, что там под водой увидели водолазы. Если окажутся крупные поломки, то просто не знаю, что нам с планом делать. Людей не хватит… Слушаю, — снова проговорил он в микрофон. Правильно, вышка стоит в котловине… У места поломки нашли?… Камень?… Так, так… понятно… Сколько дней на восстановление?… Четыре?… Не дам! Составьте план из расчета трех дней.

Директор положил трубку:

— Слыхал?