Повесть "Спеши строить дом"

— Интересно, — заметил Размыкин, — в общем, наивный коммунизм. А почему же больше все-таки работали? Вон сколько сделали! — кивнул он на сруб, там, в еще золотом свете зари, приткнувшись к углу, уже блаженно спал эксперт, прикрыв лицо шляпой, так что виден только приоткрытый рот и мухи около него.

— Руки чесались... Так мы начали о красоте. Не знаю, кого уж там начитался Григорий Евдокимович, но говорить любит цитатами, причем всегда уточняет: «Кант, том четвертый, глава третья» и так далее — пойди проверь! Он, может, и действительно цитирует, но мне кажется, подтасовывает свои мысли под великих, прекрасно зная, что нам с Владимиром Антоновичем проверить трудно.

— Вы все говорите о нем: «делает», «цитирует», «подтасовывает» в настоящем времени. Вы действительно верите, что он жив?

— Конечно. Так вот как-то мы заспорили, должно ли быть оружие красивым. Кто-то из наших авиаконструкторов заметил, что некрасивые модели не летают. Я утверждал, что рациональность мы в данном случае принимаем за красоту, по-моему, это действительно так. Но Григорий тут же процитировал Гомера, вспомнил сокровища скифских курганов и еще целую кучу авторитетов, чтобы доказать, что оружие всегда стремится быть именно красивым, а не только практичным. Это потому-де, что будь оружие некрасивым, его никто в руки не захотел бы брать, стало быть, не было бы и воинов, то есть профессиональных военных. И так далее... Надо сказать, что он к нам, военным, или, как он говорит, «мундирам», относится как к сумасшедшим детям. Он говорит, что зло, ну, зло как какая-то сила, что ли,— так вот, такое зло, дьявол, можно сказать, и придумало делать оружие красивым. Правда, тут есть у него какие-то мерки... Но надо, чтобы он сам.

Разговор перебил Баянов.

— Что делать будем, Анатолий Васильевич?

— Что делать? Сказки будем слушать. Потом спать будем. А утром будем работать. Что вы там написали?

Баянов протянул ему протоколы и смущенно отвернулся, ему всегда было стыдно своей малограмотности, но за профессиональность протоколов он ручался и поэтому на замечания начальства всегда злился и теперь был готов ответить резко, с вызовом. Но замечаний не последовало.

— Спасибо, — поблагодарил его Размыкин, — очень хорошо вы все видите, товарищ Баянов. С вами можно в разведку, хотя в разведке, сами понимаете, не бывал — возрастом не вышел.

— Я тоже в разведке не был ни разу, — успокоил его участковый. — А смотреть вот наловчился: должность такая — смотреть.

Витязев тем временем снял с огня котел и пригласил всех к столу. Алексей принес целую кепку обабков, нанизал их на березовый прутик и повесил над углями.

— Идите уху хлебать, Перевалов, — пригласил его Витязев.

— А когда вы рыбачили? — спросил Размыкин, похвалив уху.

— После того как обнаружил, что Чарусов исчез. Надо было чем-то заняться, — сказал Витязев.

— Крепкий вы народ, военные, — не то позавидовал, не то осудил эксперт. — Труп пропал, а вы — рыбачить...

— Какой труп? Не было трупа. Чарусов просто ушел.

— Но ведь вы же сами констатировали смерть!

— Да, — согласился Витязев, — но мы не врачи, могли и ошибиться.

— Темна вода в облацех, — вздохнул эксперт и приналег на уху.

— Ничего мы не ошиблись, Вася, — успокаивающе сказал Владимир Антонович. — Я лично раза три щупал пульс. Ты тоже не меньше. Дыхания не было. Верно же? Так что, к сожалению, не ошиблись. Не могли ошибиться.

— Зеркальце надо было, — сказал Баянов.

— Зеркальцами не пользовались. Вот Василий Михайлович даже брился своей «механичкой» на ощупь. Я в кружку смотрелся. Чарусов не брился вообще. На Санта-Клауса походить стал.

— А почему на Санта-Клауса, а не на Деда Мороза?

— Почему, почему! Да потому, что на Санта-Клауса. Не понимаю, что вас не устраивает. Чуть заикнись, сразу — «почему»? Да потому! Вы можете не вести следствие хоть пока ужинаем? — взъелся Владимир Антонович. — «Почему?»

— Не нервничайте. Я просто спросил. Учитель и вдруг — Санта-Клаус... Подумал, может, отсюда молодежь на импорт кидается?

— Нет, не отсюда! Она кидается, глядя на ваш джинсовый костюм. Шик-модерн! И нашлепка медная на заднице. А вы для них больше чем учитель. Вы киногерой! Шерлок Холмс! Сыщик! Пример для подражания.

— Не заводись! — приказал Витязев. — Зеркальца у нас действительно не было, да мы и не подумали о нем. Пощупали пульс — нету! Послушали дыхание — тоже нету. Вывод один: смерть. Правильно? — спросил он эксперта.

Тот подернул плечом — не то комара на ухе даванул, не то жестом хотел сказать, что бывает, мол.

— Мы и рассудили с Владимиром Антоновичем, что Григорий умер, и к телу прикасаться не стоит уже потому, что вам все равно надо было быть здесь, посмотреть, проверить.

Может, его действительно кто убил. Да если и сам умер, вам все равно лучше, если труп не трогать. Правильно?

— Вы все сделали правильно, — сказал Размыкин. — А порубочный билет у Чарусова был?

— Конечно, был, — сказал Владимир Антонович.

— А разрешение лесничества на постройку?