Повесть об укротителе

— А-а, мне он говорил о тебе, Ваня. Ну, иди, иди в дом, гостем будешь. Николай Павлович скоро придет.

Вошли в кухню. Ваня разделся. Через закрытую дверь из зала кто-то произнес гортанной скороговоркой;

— Маша! Маша! Маша!

— Да, да, Гаврик, — ответила с улыбкой Мария Петровна. Но опять кто-то загалдел:

— Маша! Маша!

Вошли в зал. Ваня, осмотрелся вокруг. Никого нет-Кто же спрашивал?

— Это попка кричал, Гаврик, — пояснила Мария Петровна.

Только теперь Ваня заметил в углу клетку, в которой сидел красивый зеленоватый попугай. Ваня подошел к клетке.

— Осторожнее, — предупредила Мария Петровна, — а то он чужих не любит.

Она поставила на стол самовар:

— Садись, Ваня, попей чайку с дороги.

Ваня достал из своего мешочка масленые лепешки и положил на стол.

— Не надо, Ваня, у нас все есть.

— Это мне дедушка на дорогу положил.

— А у тебя что, мамы разве нет?

— Есть… — почему-то смущенно проговорил он и потупился.

— А ты в Москву приехал один?.

— Один.

— Как же ты нашёл нас?

— Дедушка сказал, что язык до Киева доведет… А у меня ваш адрес был.

— По делам, что ли, каким? Или учиться?

— Учиться. К вам я приехал… — робко ответил Ваня,

— Зачем?

— За зверями буду ухаживать. Дяде Коле помогать.

— Да ты ещё мал, Ваня. Работа эта тяжёлая, опасная,

— Мне уж исполнилось пятнадцать. Я все по хозяйству делал и люблю всяких животных.

— А почему же ты решил к нам поехать сейчас? Ведь у нас, кроме Мишука, никаких больше зверей пока нет.

— Мне дядя Коля письмо написал.

— Я не знала, что он тебя пригласил. А тебе мама-то разрешила поехать?

— Мне дедушка разрешил. Он у нас в семье главный.

— Николай Павлович собирается на гастроли в Крым, — сказала Мария Петровна.

— Вот бы я с ним поехал.

— Не знаю как. Вряд ли. Это уж он сам решит, как с тобой быть.

Вскоре пришел домой Николай Павлович и очень удивился приезду Вани.

— Я ведь тебе, Ваня, не писал, чтобы ты приезжал сейчас.

— Вы, дядя Коля, написали мне, что дом купили с сараями и теперь есть где зверей держать. Вот я и приехал. Боялся, вы другого себе помощника возьмете, а меня забудете.

— Ну, ладно, оставайся пока, а там видно будет. Через два дня Николай Павлович и Ваня уехали на гастроли в Крым, а на другой день после их отъезда пришло письмо от Ваниной матери, Дарьи Ивановны.

«Здравствуй, мой дорогой сыночек Ваня!

Зачем ты, самовольник, оставил свою родную мать и уехал в Москву, к чужим людям. Это вы все с дедом надумали и от меня скрыли. Дед старый — нынче жив, завтра помер, — а я тогда одна-одинешенька останусь. Как жить-то буду? Не будет у меня на старости лет кормильца. Тебе, Ванюша, надо бы к земле поближе держаться и хлеб сеять, как твой отец и дед хлебопашеством занимались, а ты вон что удумал — со зверями бороться. Беду себе ищешь. И нашлись же такие бессовестные люди, уманили тебя, глупого и малолетнего, на погибель твою. И меня не спросили, похитили сына у родной матери, которая тебя вспоила и вскормила.

Сыночек мой родной, Ванюшенька, отвечай мне поскорее и приезжай обязательно. Я места себе не нахожу, ночами не сплю. А ну как случится с тобой что-нибудь… Хожу в ликбез, а грамота на ум мне не идёт. Все думаю о тебе, сыночек мой. Приезжай скорей, успокой свою мать. Ты одна у меня надежа. Жду тебя, Ванюша, домой с нетерпением.

Письмо писала сама, и если, уж что не так — не обессудь меня, сыночек.

Поклон тебе от деда.

Остаюсь жива и здорова твоя родная мать Дарья Ивановна».

В письме было много ошибок, буквы написаны неровно, неуклюже, но Мария Петровна ничего этого не заметила. Письмо Дарьи Ивановны ее сильно разволновало.

— Во всем Николай виноват, — сказала она сердито, — наобещал мальчишке златые горы, вот он и прикатил. Что теперь с ним делать? И в Крым увёз…