Повесть об одном эскадроне

— Кто их знает. Я не знаю… Пушки. Толстые…

Глава седьмая

Оказалось, что утренний сон был вещим. В усадьбе появились солдаты. Вдалеке слышались голоса, резкие слова команды, ржание лошадей.

Костя подполз к двери. Вот оно — появление песика. Не к добру. Он оглянулся, оценивая свое помещение с точки зрения обороны. Да, положеньице. Он свернул самокрутку, достал спички, но не закурил. Не выдаст ли его дым от курева? В печь тянет сильно. Костя встал и попытался закрыть заслонку. Она не поддавалась, уперлась, во что-то невидимое и застряла, оставляя большую щель. Он заглянул в топку. Там, прикрытая трухлявым сеном, лежала связка книг. Забыв о самокрутке, Костя вытащил сверток, заботливо отряхнул пыль. Пахло старой, лежалой бумагой и сырой кожей переплетов. Он забрался за печку и нетерпеливо развязал веревку, спутывающую книги. Горький, Максим Горький! Он быстро пролистал том, вспоминая с детства знакомые рассказы, и с сожалением захлопнул. Из книги вырвалось легкое облачко пыли, и Костя чихнул.

— Тсс… а это что? — Костя не верил своим глазам: «О роли личности в истории» Плеханова. Костя торопливо перебрал всю стопку, Плеханов, Струве, Богданов и — Тулин. Ну да, конечно, Тулин, Ильич, Ленин. Чьи это книги? Как они попали сюда, в сторожку при старой барской усадьбе?

Скрипнула дверь. Воронцов невольно вздрогнул и обернулся. В узкую щель неплотно прикрытой двери протискивался его давешний знакомый — песик с забавной бородатой мордочкой.

Воронцов не на шутку встревожился. Эти визиты могли кончиться для него плачевно. И вообще, творилось что-то непонятное. Действительно, чей это пес? Кто его хозяин — офицер из отряда или вернувшийся владелец усадьбы? Кем бы он ни был, он может заглянуть в избушку вслед за собакой! Наконец, чьи книги спрятаны в печке? Сами по себе они даже обрадовали Костю, но если хозяин захочет отыскать их? Возможно, он человек благожелательный, во всяком случае, на это можно надеяться, если судить по подбору книг. Только в положении Воронцова самое лучшее — одиночество. Костя вспомнил: Петр Струве, Иван Шульгин — в библиотечке революционера эти авторы были бы неуместны…

А терьер сел и стал усердно почесываться, глядя заросшими глазами на человека и словно говоря: боишься меня? А зря, я не кусаюсь.

Воронцов достал свой щуплый мешок, развязал его, неловко путаясь одной рукой в хитрых узлах, извлек краюху хлеба и завернутое в тряпицу сало. Песик проявил к этим действиям несомненный интерес, взволнованно подергал носом, уловил ароматный запах сала и подошел ближе, умильно поглядывая на пищу. Костя отрезал трофейным ножом ломоть ржаного хлеба и кусок сала. Сало растаяло во рту, и он почувствовал, что зверски голоден. Песик подвинулся еще ближе, его хвост нервно задрожал.

— Может, ты тоже голоден? Бросили тебя хозяева? — Костя сочувственно посмотрел на собаку. Недавнее раздражение против незваного гостя прошло, взяла верх природная любовь к животным.

— Лови.

Песик мячиком взвился в воздух, изогнулся на лету и подхватил корочку сала.

— Ишь ты, ловок, шельма, — промычал с набитым ртом Костя.

Пес мусолил пахучие корочки, перекладывал их розовым языком с зуба на зуб и поглядывал на своего нового друга, а Костя, так же неторопливо смакуя, жевал черствый колючий хлеб и запивал его водой из фляги.

Вдруг пес вскочил и, глядя на дверь, радостно завилял обрубком хвоста. Воронцов поперхнулся и выглянул из-за печи.

Дверь приоткрылась. Костя выхватил маузер и метнулся за печь. Забыв о ране, он больно, до кругов в глазах и противной зыбкой слабости в коленях, ударился плечом о кирпичную кладку. На порог легла тень.

Костя приготовился к прыжку. И в этот момент в избушку вошла, наклонив в дверях светловолосую головку, девушка.

Некоторое время она близоруко щурилась, привыкая к полумраку, потом увидела терьерчика:

— Джерри, что ты здесь делаешь?

Воронцов не шевелился. Ушибленное о печку плечо болело все сильней. Стиснув зубы, он прислушивался, надеясь, что девушка сейчас уйдет.

— Фу, тубо, брось сейчас же! — девушка заметила корочку сала. — Откуда ты взял?

Она заглянула за печку. У ног ее радостным мохнатым шариком крутился Джерри.

— Тихо. Ни с места. — Воронцов навел маузер на девушку.

— Кто вы? — воскликнула девушка, не обращая внимания на оружие.

— Ни с места, — глухо повторил Воронцов, бессильно сползая по стенке. И совсем тихо, одним дыханием произнес: — Говорите, пожалуйста, тише.

— Вам плохо? Вам помочь? Я сейчас позову людей…

— Не надо людей… Садитесь.

Девушка присела. Она наконец заметила пистолет в руках Кости, петлицы на его гимнастерке. Увидела побуревший от крови рукав и обрывки бинтов на полу.

— Вы ранены? Вы красный?

— Да, — подтвердил Костя. Отрицать было бессмысленно.

— Кто вы? — спросил он в свою очередь.

— Наталья Краснинская, отсюда, из усадьбы, — просто ответила девушка.

— Из белого отряда?

— Я со зверьем ничего общего не имею, — неожиданно горячо произнесла Наташа и замолчала, удивленная собственными словами. Она пыталась понять, почему у нее вырвались эти слова.