Повесть о царе Удаяне

Тогда, исполненный преданности и благодарности, дошел я до храма, омылся и вступил с трепетом под его своды. Тут явился предо мной повелитель Сканда[162], и по его воле вошла в мои уста сама Сарасвати. Затем бог с шестью лицами[163], подобными лотосам, изрек шестью ртами сутру[164]. Услышав ее, я по свойственному людям легкомыслию сам придумал и произнес другую сутру. Тогда бог сказал мне: «Если бы ты не произнес ее, это учение сделало бы излишней грамматику Панини[165]. Теперь же по причине своей краткости оно будет называться «Катантра»[166] или же «Калапака» в честь хвоста павлина, на котором я езжу»[167]. Открыв мне в награду новую науку о слове, вот что еще сказал мне бог: «Был твой царь в прежнем рождении[168] мудрецом Кришной, учеником аскета Бхарадваджи[169], и прославился он жестокими подвигами во славу веры. Но из-за того, что однажды увидел он дочь аскета и, пораженный стрелами бога любви, воспылал к ней страстью, прокляли его отшельники. Поэтому родился он теперь на земле, и она, тоже обреченная на земное существование, стала его первой женой. Он-то и есть царь Сатавахана.

Когда теперь он встретится с тобой, то, согласно твоему желанию, одолеет все науки. Ибо усилия счастливых людей венчаются успехом благодаря высоким достоинствам, свойственным им в прежних рождениях». После этих слов бог исчез, а я вышел из храма и жрецы поднесли мне риса. Пошел я, царь, обратно, но вот чудо какое: каждый день ел я рис, однако оставалось его всегда столько же, сколько мне дали». Умолк Шарваварман, а Сатавахана, радостный, пошел совершать омовение.

Из-за взятого на себя обета молчания оказался я в стороне от государственных дел. И хотя не хотел отпускать меня царь, упросил я его знаками — ведь говорить-то я не мог — освободить меня от его милостей.

Сопровождаемый двумя учениками, я покинул город и, решившись на жизнь, полную религиозных подвигов, пошел поклониться Виндхийской богине[170]. Явилась она мне во сне и велела идти в этот страшный Виндхийский лес, чтобы увидеть тебя. Спрашивая о дороге встретившихся мне по пути людей, пришел я сюда и увидел великое множество пишачей[171]. Прислушиваясь к их болтовне между собой, усвоил я их речь и по этой причине избавился от немоты, так как их язык не санскрит, не пракрит и не местное наречие. Узнал я из их разговоров, что отправился ты в Удджайини, и стал тебя ждать. А как увидел тебя, приветствовал на пайшачи и вспомнил сразу былое свое рождение. Вот и вся моя история».

Умолк Гунадхья, и тогда говорит ему Канабхути: «Слушай же, как узнал я о твоем приходе сюда:

Есть у меня друг, ракшаса[172] Бхутиварман, обладающий даром провидения. Пошел я в Удджайини в лес повидаться с ним и спросил его, когда кончится лежащее на мне проклятие. А он так мне ответил: «Нет у нас, ракшас, днем никакой силы. Вот подожди до ночи, и я тебе скажу». Прошел день, и, когда настала ночь, я его спросил: «Почему духи радуются наступлению тьмы?» — «Слушай, — отвечал мне Бхутиварман, — расскажу я тебе о том, что сказал Шанкара[173] Брахме. Нет у них силы днем, потому что изнуряют их солнечные лучи, оттого радуются якши[174], ракшасы и пишачи, когда наступает ночь. Не приближаются они к тем местам, где живут добродетельные, которые не едят мяса. Никогда не могут одолеть они чистых, мужественных и разумных». И сказал Бхутиварман в заключение: «Ступай к себе, пришел Гунадхья, который избавит тебя от проклятия».

Поспешил я сюда и увидел тебя. Расскажу я теперь тебе повесть, которую поведал мне Пушпаданта. Но сначала утоли мое любопытство, объясни, по какой причине прозвали его Пушпадантой, а тебя Мальяваном?»

Так ответил ему на это Гунадхья:

Рассказ о Пушпаданте

«Есть на Ганге деревня Бахусу варнака, и там, рассказывают, жил когда-то брахман Говиндадатта, а его жену, верную супружескому долгу, звали Агнидаттой. Она со временем родила ему пятерых сыновей. Выросли они красивыми, но глупыми и заносчивыми.

Случилось однажды, что пришел в гости к Говпндадатте другой брахман по имени Вайшванара, который и вправду казался воплощением Бога огня[175]. Говиндадатта ушел куда-то из дому, и гость, войдя в дом, поприветствовал его сыновей. Но они только засмеялись в ответ на приветствие. Тогда, разгневавшись, брахман решил покинуть дом. В это время возвратился Говиндадатта и спросил, что случилось. На это, распаленный яростью, брахман сказал ему: «Глупы твои сыновья, да и ты, наверное, не лучше. Поэтому никакого угощения я у тебя не приму, не то придется мне совершать обряд очищения». Стал уверять его Говиндадатта, что ничего у него нет общего с такими дурными сыновьями и не будет. И жена вслед за ним, желая гостю угодить, то же самое сказала. Только тогда после долгих колебаний согласился Вайшванара вкусить предложенной ему пищи.