Повесть о последнем кранки

— Милая, менять такие чувства, как любовь, очень тяжело. Это самые яркие, самые определяющие узор каждого нити. Они основа узора. Я посмотрю. Ну, вот… нет, это не подходит… Да… Ну, слушай. Будет он тебя любить. Совсем немного. Пока снова не увидит Лайин перед свадьбой. Тебе хватит?

— А потом… Там, когда мы умрем?

— Ну, милая, тут уж не властен никто. Тем более я. Короче, тебе хватит?

— А что с ним будет потом?

— Не знаю. Он уже не кранки. Послушай, ты что, совсем не соображаешь? Ты взяла на себя его плату. Значит, он свободен, хотя и получит все, чего хотел. Счастливчик! Все — и даром! Вот так-то милочка. Ты изменила свою судьбу и заодно его. Узор — штука сложная… Хорошо, когда нити разных судеб совпадают. А если нет? Понимаешь ли меня, милочка? Тогда ведь обрезать нити придется.

— А если я все же пожелаю узнать его судьбу? И изменить?

— Можно менять только свою судьбу. Это, правда, все равно заденет других. И Эмрэг заплатил бы куда дороже, если бы его замысел не совпадал с желаниями и мыслями многих. Правда, насчет Лайин тут не совсем честно, но и плата высока. Так что меняя его судьбу вторично, ты опять сделаешь его кранки. Получится, что он вторично пришел к Оракулу. А ты ведь знаешь — "горе тому, кто придет к Оракулу второй раз".

— Почему так?

— Потому, что нельзя играть судьбами других по своей воле. Это не проходит даром даже для богов, как ты помнишь. Второй раз уже нельзя отказаться менять и платить, как в первый. И плата может быть такой, что лучше и не думать. Ведь узор уже выткан, придется резать. Это уже прошлое для меня, а прошлое не меняется. Так-то, милая. Ты еще о чем-то хочешь узнать?

— Да. Мы… я уйду в Имна-Шолль?

Смех Оракула был слишком неожиданным. Зимарун вздрогнула.

— Ну, нет, милая. Имна-Шолль не для тех, кто берет судьбу за загривок! И уж кранки там не бывать никогда! Ну, все?

— Да. Благодарю тебя. Прощай, Оракул.

— До встречи, Зимарун-кранки. До встречи…

XXII. ЭМРЭН

До свадьбы оставалось немногим больше месяца, когда Ким оправился настолько, что мы вместе с небольшим отрядом людей Шанфелласа отправились в Ильвенну. Мы проехали через половину Ильвейна, по весенним грязным дорогам, среди веселой зелени и коротких частых дождей. Ильвейн севернее Саллана, и весна тут позднее. Мы видели тарнийские водопады и переправлялись через Линуэну, ехали по медовым лугам Наринки и пили зеленовато-золотистое ранрийское вино, а в Инере Ким таскал меня целый день по знакомым. Надо было видеть его слегка огорченную физиономию, когда он узнал, что его бывшая пассия, деканская дочка, уже замужем и родила мужу двоих сыновей-близняшек, располнела и поважнела. Инер мне понравился. Я вообще люблю города с их суетой, весельем и толкотней. Но я мало где бывала. А Инер намного больше нашего спокойного Шаннита. Но Шаннит красивее. Однако описывать наше путешествие неинтересно. Мы благополучно прибыли в Ильвенну и в тот же день предстали пред светлые — действительно светлые — очи государя Араэну. Он был привлекательным мужчиной, чего не скажешь о его дочери. Если мужчина похож лицом на женщину, то это бывает даже красиво, но никогда не будет красивой женщина, похожая даже на очень красивого мужчину. Правда, с Лайин я увиделась чуть позже. Сначала Араэну — я не зову его государем, поскольку он тогда еще действительно не был для Дзайалана королем — прочел послание брата. Улыбнулся, внимательно рассматривая меня и Кима.

— Этел Эмрэг-кранки просит оказать вам покровительство. Я буду рад. Я рад, что еще и вы, сударыня, решили связать свою судьбу с ильветтеном. Может, это подаст пример. Ваш брат пишет, что вы обвенчаетесь после его свадьбы. Я был бы счастлив, если бы это произошло здесь.

Ким заулыбался. Ему это, должно быть, казалось великой честью. Еще бы, короля в Ильвейне чтут даже выше, чем у нас Совет этелрину. А Ким еще и незнатен по ильвейнским меркам. Наверное, наш брак сочли бы здесь неравным. Но нам было все равно. Мы оба хотели бы ускорить время, чтобы, наконец, законно обладать друг другом и перейти от воздыханий и поцелуев к делу.

— Государь… Это великая честь для меня и я благодарю вас за вашу милость.

— Буду очень рад, — еще раз повторил Араэну. — А теперь я хотел бы поговорить с вами о некоторых деликатных делах, потому пройдемте в мой кабинет.

В кабинете Араэну сразу же утратил всю церемонность и попросту перешел прямо к делу. Мы сели по его знаку.

— Сначала вы, госпожа Эмрэн. Я хотел бы узнать, как ваш брат отнесся к побегу Лайин.

Он так и сказал — к побегу. Я оценила его честность.

— Государь, мне тяжело сознавать, что ваша дочь не любит моего брата, но сам он ее любит и жаждет на ней жениться. Кроме того, он перед всеми этелрину заявил, что знает о невиновности Лайин. Он кранки, потому считается, что если он что сказал, так это так и есть.

— А если он сказал неправду?

— Кранки никогда не лжет. А если раз и солжет, то этого не знает никто кроме его самого или других кранки.

— А есть другие кранки?

— Нет. Кранки всегда очень мало, а в последнее время даже не в каждом поколении есть кранки.