Повесть о первом взводе

- Быстрей! - закричал он. И вспомнил о пехоте. Вот такая поганая жизнь у командира взвода...

Логунов оглянулся. Откатившиеся было немецкие цепи пришли в себя, выбрались из оврага и снова поползли вперед. Не умолкая, стучали оба пулемета.

Как там Угольников станет отбиваться?.. Надо помочь, но сначала танки...

Логунов догнал пушку, ухватился за станину рядом с Гольцевым.

Они успели установить орудие, подготовили снаряды. Григоренко пригнулся к прицелу... Немецкие танки приближались... Время выйти и нашим. Но наши не появлялись, чего-то ждали. Оставались в хорошо замаскированной засаде.

"Сейчас выйдут, - вглядывался в мазанки и сады Лепешек Логунов. - Сейчас... Самое время ударить..."

А не выходили, не ударяли. За хатками, за сараюшками, за яблонями не видно наших танков. Хорошо замаскировались...

"Как же так? - не мог понять Логунов. - Они же должны... Или ждут, пока фрицы с нами схлестнутся и только тогда? Но мы против шести танков не устоим. Раздавят. Надо было сюда и второе орудие... Вот тебе и лейтенант Иванов со своим комбригом... В танковой бригаде не приходиться тужить... - вспомнил он. - Хорошо хоть одно орудие перебросили. Чего уж теперь?.. Сколько сможем..."

О том, что это последний бой, не думал. Некогда было сейчас об этом думать.

Установили орудие. Наверно рекорд поставили. Так не смотр, ведь, не учения и не показуха. Танки, вот они... И не стреляют, гады, решили давить...

Григоренко прилип к прицелу

Надо успеть... Хоть один... Хорошо бы два...

- Снаряд!

Затвор захлопнулся.

Надо успеть.

* * *

Тридцатьчетверка незаметно выскользнула из-за серой, полинявшей от дождей, хатки и пристроились к машинам противника. Те уверенно шли вперед. Всего то и надо было им подавить два орудия. Шесть маневренных стволов против двух неподвижных. Тут и делать нечего. Вперед, вперед!.. У танкистов нет такой привычки - оглядываться. А зря... Полыхнула пушка тридцатьчетверки: раз, другой... Оба снаряда по моторной группе. И порядок. У фрицев - минус один танк. По головному ударило орудие Птичкина. У фрицев - минус два. Еще пара тридцатьчетверок осторожно выползла из укрытий. Опять полыхнули пушки. Немецкие танкисты так и не поняли, что произошло. Не успели понять.

* * *

- Катим орудие обратно, на основную! - Логунов не забывал об автоматчиках, о том, какая опасность грозит Угольникову.

Только после команды Логунова до Птичкина и остальных дошло, что напрасно они торопились сюда, напрасно катили пушку. Танкисты и сами разделались с фрицевскими машинами. А орудие, созданное специально для того, чтобы бороться с танками, крушить их, рвать броню, нужно сейчас чтобы остановить какую-то пехоту, с которой артиллеристы вообще никогда не связываются.

Надо было торопиться туда, откуда раздавались короткие пулеметные очереди, рассыпалась барабанная дробь автоматов, да резко ухала пушка Угольникова. Логунов не поверил в танкистов и, перебросил первое орудие к Лепешкам. Вообще-то правильно поступил. Но правильно, это еще не значит разумно. Неизвестно, к чему это приведет. Но не переиграешь. Что сделано - то сделано... И только Григоренко не удержался:

- Ось так мы и будэмо бигаты, таскать гармату туды-сюды биля нимця? - ни к кому не обращаясь, проронил он.

- Заткнись, рыжий, - посоветовал ему Птичкин.

И Трибунский неприязненно посмотрел на Григоренко. На месте Логунова, он поступил бы точно так же. Если танки пошли, надо встречать, и ни на кого надеяться не следует.

Рыжий заткнулся.

Логунов подождал, пока сведут станины, ухватился за правую, остальные привычно пристроились. Покатили орудие.

Немецкие автоматчики не видели скоротечного танкового боя, происходившего по другую сторону высоты. Их цепи перестроились и широким полукольцом охватывали позиции взвода. На левом фланге по-прежнему стучал пулемет Земскова, на правом их старался придержать Долотов. Но фрицы приближались. Осторожно, медленно, ползком, все ближе. Тоже не новобранцы. Понимали - доползут "на бросок гранаты", и все... конец пулеметчикам. А там и до орудий недалеко.

* * *

- Вот и все... - Мозжилкин поднялся, глянул над щитом на залегших автоматчиков, повернулся... - Клади, Булат, снаряд обратно в ящик. На сегодня, сержант, вроде бы, отстрелялись.

- Вроде да не с Володей... Наползли, гады, плюнуть некуда, - недовольно отозвался Угольников. - Сам вижу, что отстрелялись.

- Слишком близко? Стрелять уже совсем нельзя? - спросил Булатов.

- Нельзя, Булат. Нельзя...

Пехота наползла густо. И очень неудобно для артиллеристов залегла. Встречать ее сейчас автоматами - никакого толка, далековато еще, только патроны расходовать. А из орудия уже стрелять нельзя. Слишком близко. Такая вот хреновина получалась: орудие есть, снаряды есть, патроны тоже есть, а стрелять нельзя. Надо, ждать, пока подойдут еще ближе. А ждать, оно, как известно, хуже всего. Еще хуже, чем догонять... Да и чего дожидаться?.. Всего пяток автоматов у артиллеристов. Пехоты наползло побольше чем полсотни. И тоже у всех автоматы.