Повесть о несодеянном преступлении. Повесть о жизни и смерти. Профессор Студенцов

Казалось невероятным, чтобы различные микроорганизмы выжидали в тканях человека в продолжение всей его жизни, когда необычное размножение клеток даст им повод вмешаться. Одни считали недоказанным подобное сожительство организма с возбудителем, другие утверждали, что инфекционная теория безнадежна и делает бессмысленными дальнейшие усилия науки. Какой смысл оперировать больного, если сама операция создает в тканях большое поле ускоренно размножающихся клеток — благодатную обстановку для пребывающего тут же вируса саркомы или рака?

Сомнения противников инфекционной теории не поколебали ее основ. Наука с надеждой ждет ее идей и успехов.

Биохимики по–своему оценили природу раковой болезни.

В стремительном образовании злокачественной ткани они прежде всего увидели ненормальное воспроизводство белка. Высчитав, во сколько раз размножение опухолевых клеток превосходит естественный рост здоровых, в какой степени различны нормальный и раковый белок, биохимики встретились с необычным в их практике затруднением.

Всякая экспериментальная деятельность покоится на строгом соответствии между причиной и следствием. Соединение определенных веществ порождает новое качество, в одном случае обратимое, в другом неизменяемое. В раковом обмене обнаружилось нечто противоречащее основам биохимии; нельзя было понять, в силу какого закона сложные углеводороды, половые гормоны, некоторые азотистые краски, уретан, окись тория и мышьяка — вещества, столь различные по своей стрзжтуре, приводят в организме к одинаковым следствиям — к одинаковому изменению химии белка.

Только допустив, что извращение белкового обмена — результат не прямого, а косвенного воздействия раздражителя, можно было эту «несообразность» понять. Биохимики сами же нашли следы этой сложной реакции. В тканях, далеко отстоящих от основного очага и метастазов, — в волосах и в ногтях — белок у больных оказался измененным.

И эти как будто бесспорные факты не были всеми одобрены. Многие отказывались сводить раковую болезнь к одним лишь переменам в обмене белка. Так ли отражается этот новый обмен на основных функциях тканей? Разве клетки не продолжают присущую им деятельность и после того, как стали злокачественными, не выделяют по–прежнему нормальный секрет в очаге и в метастазах? Сколько раз бывает, что надпочечники, щитовидная, шишковидная или поджелудочная железы, пораженные раком, наводняют организм гормонами, Наступают расстройства, ничем, однако, не отличающиеся от тех, которые наблюдаются у больных, не страдающих раковой болезнью…

Большой интерес вызвали опыты сотрудницы Павлова М. К. Петровой. Они не стали материалом научной теории, хотя многие склонны в них видеть основу для рабочей гипотезы.

Петрова изучала влияние чрезмерных напряжений нервной системы на функции внутренних органов и не ставила себе целью исследовать причины рака. Она задала десяти собакам трудные задачи, четырех затем из опытов исключила и предоставила им длительный покой.

Продолжавшиеся эксперименты и связанное с ними нервное напряжение тяжело отразились на здоровье шести подопытных собак. Они тощали, дряхлели, кожа покрывалась экземой, шерсть свисала клочьями. Короткий отдых возвращал им утраченное здоровье, а новые напряжения вновь ввергали в страдания.

Испытуемые животные после естественной смерти были вскрыты, и у трех были найдены злокачественные опухоли: рак легкого и мочевого пузыря — у одной, саркома — у другой и рак щитовидной железы — у третьей. У четвертой, погибшей от истощения, прощупывалась в брюшной области опухоль. Четыре контрольные собаки, психика которых щадилась, дожили до глубокой старости и погибли без признаков злокачественной опухоли.

Истории человеческих болезней могли бы много добавить к тому, что узнала Петрова. Они поведали бы о том, как тяжелые переживания, волнения и скорби надламывали здоровье людей и они становились добычей раковой болезни. Знаменитый русский клиницист Захарьин утверждал, что «рак от огорчения» бывает так же часто, как и от других причин.

Опыты Петровой были несколько иначе проделаны в другой лаборатории. Животных усыпляли и в этом состоянии им прививали злокачественные ткани или вводили вещества, вызывающие рак. У спящих в сравнении с бодрствующими, подвергнутыми той же операции, заражение удавалось значительно реже. Состояние покоя помогало организму себя отстоять.

Теорий и гипотез о раковой болезни было много, но столь сложной оказалась загадка, что теории не сменяли друг друга, а восполняли. Ни одна из них не объяснила ни сущности болезни, ни механизма превращения нормальной клетки в раковую, но в каждой теории была своя доля мудрости и правды. Наука не могла себе позволить отказаться от них.