Читаем Повесть о любви и тьме полностью

Густав Крохмаль улыбнулся и предложил примирительно:

— Было бы намного лучше, если бы эти американцы взяли себе бесплатно, в подарок, эту Лилипутию, которую они хотят дать нам между Тель-Авивом и Хедерой, а вместо этого окажут нам такую великую милость и передадут два своих авианосца: так нам будет намного удобнее и намного безопаснее. Да и не так тесно.

А Мала Рудницкая все уговаривала полицейского, увещевала его, словно умоляя сохранить ей жизнь:

— А Галилея? Галилея, дорогой Дудек? А плодородные северные долины? Даже долины не наши? Почему нельзя хотя бы это оставить нам? Почему же надо отобрать у бедняка последнюю овечку?

Папа заметил с грустью:

— Нет такого понятия, Мала, «последняя овечка бедняка». Одна-единственная овечка и была у него, но и ту пришли и отобрали.

И тут, после недолгого молчания, взорвался дедушка Александр. Он кипел гневом, весь покраснел и совершенно вышел из себя:

— Абсолютно прав этот негодяй Смит из мечети в Яффо! Он прав! Мы и вправду только грязь! Ну что — это конец! Все! Хватит! (Это — по-русски). Очень даже правы все эти антисемиты во всем мире. Прав Хмельницкий. Прав Петлюра. И Гитлер тоже прав: ну что, ведь и вправду есть над нами какое-то проклятие! Вот уж воистину, Бог ненавидит нас! Ну, так и я, — застонал дедушка, весь пунцовый, брызжущий слюной во все стороны, стуча кулаком по столу с такой силой, что звенели ложечки в чайных стаканах, — так и я… ну что… я сказал, что точно так, как Он, Бог, ненавидит нас, так и я, в свою очередь, ненавижу его! Ненавижу Бога! Пусть Он сдохнет! Притеснитель из Берлина уже сожжен, но там, на небесах, сидит еще один Гитлер! Намного, намного хуже! Ну, что! Сидит себе там и смеется над нами, негодяй!

Бабушка Шломит схватила его за руку и приказала:

— Зися! Хватит! Что ты говоришь? — Тут она перешла с русского на идиш: — Генуг! Ибер генуг!

Дедушку кое-как успокоили. Налили ему немного коньяка, поставили пред ним печенье.

А вот дядя Дудек, сержант Вилк, он посчитал, что высказывания, подобные тем, что прорычал в отчаянии дедушка минуту назад, такие высказывания лучше бы не звучали в присутствии полиции. Он, стало быть, поднялся, надел свою великолепную форменную полицейскую фуражку с козырьком, придававшим ему особую значительность, поправил слегка кобуру с пистолетом на левом бедре, и уже у двери счел необходимым дать нам шанс на помилование, словно пожалев нас и взвесив с положительным результатом нашу апелляцию, снизошел до того, чтобы подарить нам лучик света:

— Но есть один офицер, ирландец, тот еще тип, он без передышки, все время твердит одно: у евреев намного больше ума, чем у всего остального мира, и они всегда упадут на ноги, как кошка. Так он утверждает. Но в том-то и вопрос: на чьи ноги они упадут? Будьте здоровы. Я только очень прошу не повторять ничего из того, что я тут рассказал вам, ибо поскольку все эти истории — они из кабинетов…

Всю свою жизнь, даже в старости, через шестьдесят лет в Иерусалиме, упорствовал дядя Дудек, говоря «ибо поскольку я», «ибо поскольку запрещено». И не помогли три поколения ревнителей правильной речи, настойчиво учивших его произносить «ибо запрещено» или «поскольку запрещено», «ибо я» или «поскольку я». Не помогли ему ни годы службы в ранге высшего офицера полиции, ни то, что со временем он стал командующим израильской полицией Иерусалима, ни то, что занимал пост заместителя генерального директора Министерства туризма. Он так и остался до конца своих дней с этим: «ибо поскольку я упрямый еврей!»

<p>45</p>

За ужином объяснил папа, что на Генеральной Ассамблее ООН, которая соберется 29 ноября 1947 года в Лейк Саксес, неподалеку от Нью-Йорка, необходимо, по крайней мере, две трети голосов, чтобы была принята рекомендация комитета UNSCOP по созданию на территории британского мандата двух независимых государств, еврейского и арабского. Исламские страны вкупе с правительством Британии сделают все, что только в их силах, чтобы предотвратить консолидацию такого большинства: их цель — превращение всей подмандатной Эрец-Исраэль в арабское государство под британским протекторатом, подобно другим арабским странам, таким, как Египет, Трансиордания и Ирак. Этим замыслам активно противится президент Трумэн, который, вопреки позиции собственного Госдепартамента, добивается раздела Эрец-Исраэль.

Советский Союз во главе со Сталиным неожиданно присоединился к Соединенным Штатам и поддержал создание в Эрец-Исраэль еврейского государства рядом с арабским. Возможно, Сталин предполагал, что решение о разделе вызовет на Ближнем Востоке многолетний кровавый конфликт, который позволит Советам вклиниться в зону британского влияния на Ближнем Востоке, поближе к нефтяным месторождениям и Суэцкому каналу.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии