Повесть о хлорелле

Неожиданную услугу оказали проекту научные сотрудники института в Москве. Они обратили внимание главного управления на серьезное значение рыбных прудов для народного хозяйства, и там согласились отпускать средства для предлагаемых Золотаревым работ. Филиалу института было предложено заинтересоваться его проектом.

Двадцатого марта Свиридов оставил Москву, а спустя несколько дней Лев Яковлевич выехал к месту своей прежней службы. Поезд прибыл рано утром, и Золотарев, не заезжая домой, с вокзала отправился в филиал института.

Директора он застал в кабинете за обширным дубовым столом, уставленным телефонами, гипсовыми бюстами знаменитых людей и прочими реликвиями, неотделимыми от науки и от тех, кто ею управляет. Молодой Свиридов выслушал своего блудного помощника, убедился, что идея, которой тот одержим, ничего общего с планами филиала не имеет, и с деловым спокойствием, призванным олицетворять беспристрастие и объективность, задал несколько вопросов. Не надо было обладать особой проницательностью, чтобы сразу же попять, к чему направлены усилия директора. Рассчитаны они были не столько на то, чтобы лучше разобраться в деле, сколько доказать помощнику, что на обширных просторах его фантазии больше белых пятен, чем на Млечном Пути. К счастью, Лев Яковлевич не почувствовал этого и его объяснения сохранили непосредственную простоту и искренность.

— Надо вам отдать справедливость, — ничем не выдавая доверчивому помощнику своих планов, сочувственно проговорил директор, — вы интересно описали, как колхозники запружают свою реку, вода заливает близко расположенные балочки, а где их нет — заранее выкопанные пруды. Образуются три зеркала: для хлореллы, дафнии и мальков карпа. Кажется, я не ошибаюсь? — Ему незачем было ждать подтверждения. За исключением интонации, в которой не было и следа той душевной теплоты, с какой Золотарев изложил проект, прочее выглядело безукоризненно верно. — А как быть колхозам, — заинтересовался директор, — у которых речки нет? На них ваши планы не распространяются?

Лев Яковлевич почувствовал неловкость не за себя, а за директора. Неужели он не знает о существовании артезианских колодцев? Сказать ему, что подпочвенные воды могут заменить речную? Не обидит ли это его?

— Вас ждет разочарование, — пытался ботаник добиться реванша у ихтиолога, — среду, в которой развивается хлорелла, надо перемешивать… В колхозе нелегко будет этот процесс механизировать. Или вы придумали что-нибудь другое?

Ничего другого он не придумал. В неподвижной воде недостаточно света, и хлорелла в ней медленно размножается. Нечем будет кормить рачков-дафний, и запущенная весной двадцатиграммовая рыбешка к осени не достигнет восьмисот граммов, а возможно, даже погибнет. Как перемешивать воду, чтобы водорослям доставалось больше солнечного света, Лев Яковлевич еще не решил. Сознаться в этом значило настроить директора против идеи рыбных прудов. Можно было уклониться от прямого ответа, но Лев Яковлевич, увы, не умел лгать. Он виновато улыбнулся и, словно эта улыбка должна была вымолить ему прощение за незрелый ответ, нетвердо сказал:

— Предполагается, что глубина пруда, отведенного для хлореллы, не превысит пятидесяти сантиметров. Такой тонкий слой воды легко перемешивается ветром… Можно также поставить и ветряк.

Трудно сказать, что больше подействовало на воображение директора, — идея ли ветряка, призванного заменить автомат, или непосредственность, с какой эти слова были произнесены. Впрочем, нерасположение к своему будущему родственнику вряд ли оставляло место для излишней чувствительности. Он крепко запомнил все, что этот человек ему причинил. Не кто иной, как Лев Яковлевич ополчился против перестройки завода и вовлек в свои планы родителей — с отцом он опубликовал обидную статью, а с матерью провел проверочные опыты… Каким высокомерным и заносчивым надо быть, чтобы не примириться с пустячным взысканием… «Я предпочитаю быть уволенным», — заявил он. Это было ему необходимо, чтобы вызвать вмешательство главного управления и пристыдить руководство филиала. Подобные подвиги свершаются не без расчета, таким людям подай место директора филиала. Благо, комиссия главка, обследовавшая завод, признала реконструкцию нецелесообразной. Счастливый претендент может себя поздравить с успехом… Он давно этого претендента раскусил, достойно оценил его милые ужимки, внешнее благородство и многое другое. Какая бесчувственная натура! Вытеснить из сердца матери родного сына, рассорить его с отцом и с невинным видом заявить: «Я надеюсь стать мужем вашей сестры и зятем ваших родителей, кем будем мы друг для друга, предсказывать не берусь».