Повесть о ясном Стахоре

Ёнас ловко поворачивал его, подставляя то один, то другой бок под удары, успевая между двумя тяжелыми молотами построчить своим коротким и легким, словно подсказывая, где теперь надобно бить.

– Тут, тут, тут… Тут, тут, тут…

– Ах-га! Мы тут! – отвечали могучие ковали.

Железо сдавалось. Вот оно становилось похожим на небольшой лист лопуха, потом на осенний, желтый лист ясеня…

– Тут, тут, тут… – торопил молоток Ёнаса.

– Ах-га! – отвечал ему чернобородый Михалка. – Тут мы!

Лист ясеня, угасая, превращался в острый наконечник копья.

Тогда Ёнас, быстро остукав его со всех сторон, бросал в стоящую рядом бочку с водой. С шипеньем и бульканьем из бочки вырывался клуб белого пара. Кузнецы, опершись на молоты, молча глядели, как Ёнас медленно и осторожно поворачивал в воде остывающее железо.

Потом он вынимал из бочки наконечник боевого копья, подносил ближе к огню, некоторое время смотрел, как падали капли с мокрого острия, и, одобрительно кивнув головой, бросал только что рожденную вещь за дверь.

– Получай, браток!

Савва подбирал наконечник и уносил к толстым вербам. Там он со стариком ладил деревянные рукоятки.

И снова кузнецы поднимали молоты. Снова огненной дугой пролетало во тьме кузницы раскаленное железо от горна к наковальне.

– Ах-га! Ах-га!

– Тут, тут, тут…

Сквозь открытую дверь Стахор видел темное небо в густых, мерцающих звездах… Казалось, сейчас не было ничего, только звезды вверху и полуголые богатыри в багряном свете горна, бьющие огромными молотами по раскаленному железу.

– Ах-га! Мы тут!

От наковальни взлетали золотисто-огненные светлячки. Если прищурить глаза, то на мгновение станет так, будто с далекого неба в кузницу падают звезды, а добрые ковали хватают их длинными клещами. Кладут на наковальню и куют из них пики и рогатины. Эти пики, оружие бедных людей, у которых хотят отнять плуг, сделанный Ёнасом, что сам пашет поле…

…Но никто не может победить бедных людей, взявших оружие, потому что это небесные звезды и кто однажды достал их, тот всегда будет самым сильным на свете.

…а плуг, движимый неведомой силой, уходит все дальше и дальше, через леса и болота, оставляя за собой широкую борозду черной земли. Стахор радуется этому, он счастлив, что все так хорошо получилось, и радуется, глядя на него, красивая Неринга.

А кузнец Ёнас смеется и показывает пальцем на черную борозду.

– Тут, тут, тут…

– Тут и уснул, – говорит Ёнас, нагибаясь к Стахору, присевшему возле горна, – вот так кальвис – галюнас…

– Сморили хлопца, – по-отцовски заботливо говорит чернобородый Михалка, – отнеси его, Василек, на сеновал, да и нам пора отдохнуть.

Когда Стахор открыл глаза, он долго лежал, прислушиваясь к тишине, не понимая, где он находится.

Исчезла кузница, не слышно дружного перезвона молотков. Только в щель высокой соломенной крыши глядела с далекого неба одинокая звездочка. Духмяный запах луговых трав теплыми волнами окружал его и сладко щекотал ноздри.

В темном углу, словно нехотя, протрещал кузнечик.

– Цвир-цвир… цвир-цр-р…

И смолк.

Стахор не помнил, как очутился здесь. Где отец, где кузнецы? Он приподнялся и, скользнув вниз по шуршащему сену, заглянул в щель прикрытых широких ворот сарая.

Привыкший к постоянной настороженности, Стахор не сразу вышел во двор.

Только различив знакомые толстые вербы и за ними кузницу, он тихонько приоткрыл скрипнувшие ворота.

Где-то, видно, за хутором, пролаяла собака, гулко звякнула железными путами лошадь. Ее темный силуэт расплывался в тумане, поднимавшемся с низкого лужка возле ручья.

Стахор зябко пожал плечами и только хотел направиться к кузнице поискать отца, как услышал его негромкий смех.

Мальчик быстро шагнул за угол и остановился.

В бледном свете луны, пробивавшемся сквозь легкую пелену тумана, у межи, он увидел сидящего на траве отца и возле него женщину.

Стахор не различил ее лица и не мог понять, кто это. Он только видел белую сорочку с широкими рукавами, темный лиф и распущенную длинную косу. Отец перебирал волосы рукой и тихо смеялся.

Стахор решил окликнуть его, но широкие белые рукава женщины всплыли вверх к приподнявшемуся Савве и кольцом сомкнулись вокруг…

Мальчик прошептал:

– Тата…

Но Савва не мог услышать его. Савва был счастлив…

Стахор попятился, отошел за угол, юркнул в ворота сарая, взобрался на сено и зарылся в него, притворившись спящим.

Год одиннадцатый

КАК СТАХОР ВИНО ПИТЬ НАУЧИЛСЯ

Убогому подать – от бога благодать!