Повесть о глупости

Через десять минут они вышли из дома. Сели в БМВ цвета «мокрый асфальт» — номера Максим увидеть не сумел, офицер ненавязчиво пресек эту его попытку. Сквозь затемненные стекла мало что было видно, только мелькание домов и людей, еще немногочисленных на улицах в ранний час. Шофер, Измененный, вел машину с холодной уверенностью машины. — Я думал, они только кости ломать умеют, — заметил Максим. Действительно, странно было видеть мощного солдата без выражения на лице за рулем. Офицер хмыкнул. — Они гораздо более хладнокровны, чем люди, вот и все, — сказал он. Подумал немного и добавил: — Между прочим, он сам захотел стать таким. Для офицера он был слишком туп и неудачлив. Максим покосился на своего неожиданного попутчика — уж не телепат ли он. Если так… — А остальные? — осторожно спросил Максим. — Остальные тоже добровольцы. Видно было, что офицер совсем не хочет рассказывать излишне любопытному мальчишке такие вещи. Другой бы уже схлопотал пулю — военные замяли бы дело, сомнений нет. Значит, пока что Маким находится под защитой чьего-то приказа. Наконец, офицер проронил: — Нет. Ну конечно, какие могут быть варианты? Человек в здравом рассудке никогда не отдаст себя в руки этих живодеров. Максим спохватился и покрылся потом: а что если он все-таки телепат? В груди стало невыносимо холодно. — Мы подбираем их на улицах, — продолжил офицер, — бомжи, пьяницы, наркоманы… самоубийцы… убитые… — Что? Убитые? — Именно. — А-а, понятно, вудуистские обряды, зомби, да? — Я говорю вполне серьезно. Не хочешь — не верь. Ты и так слишком много узнал. Уже достаточно для того, чтобы… Офицер осекся. Максим надеялся услышать: «Чтобы расстаться с жизнью», но, видно, у военного на уме была несколько иная фраза. Максим посмотрел еще раз на лицо Измененного — будто низкокачественная резиновая маска с прорезями для глаз, в которые вставлены стекляшки. Маскарад какой-то… И этот офицер… Да, он в военной форме, но разве Максим не видел никогда настоящих военных? Их видно по лицу. Машина остановилась. Сквозь темное стекло Максим увидел знакомое здание — двор университета. И очень удивился: — Что это? — Универ твой, не видишь, что ли? Вылезай. Максим распахнул дверцу и оторопело остановился рядом — он хотел получить ответ. Офицер встал рядом и обвел рукой двор, наполненный студентами. — Люди? — спросил он. — Люди, — кивнул Максим. — Ну-ну. Иди, приобретай знания. Ну! Шагом марш! Максим выпучил глаза и простоял так, пока офицер не сел в машину, а та в свою очередь не скрылась за поворотом. Ну, и как это понимать? Естественно, на первую пару Максим опоздал. За это можно с схлопотать потом, но какая важность в нагоняе и паре лишних часов в библиотеке? После пары Максим нашел своих товарищей. Тех, что ходили вместе с ним на охоту. Один хвастался новой татуировкой — восточный дракон, пронзенный кинжалом. — Поаккуратнее с ней, дурень, испортишь ведь! — посоветовал Максим. — Что с ней станется? Она ж в коже, — пробурчал тот в ответ. Максима он боялся, хотя и был сильнее и массивнее его. Любой другой бы уже выплевывал собственные зубы. И татуировку спрятал обратно, под рукав рубашки. Максим вздохнул и начал: — Вам надо забыть мое лицо и имя. Прямо сейчас. И навсегда. — Как? — Так надо. Максиму трудно было смотреть в оторопелые лица — в них вот-вот проснется гнев, разочарование, презрение — все, что угодно. И он ждал, когда это случится. И думал, что скажет, только ничего не приходило на ум. — Вы можете продолжать… наше дело, только без меня. — Испугался? Максим нахмурился. — Я бы мог выбить тебе за это все зубы, да не хочу вылетать из университета. Тодда оставят, а я улечу. Тодда, парня со свежей татуировкой, на самом деле звали не так. Максим и сам не знал его имени, но все называли его Тоддом. Говорят, за северные корни. Вначале это было нечто вроде прозвища, а потом он перестал на него обижаться. Он не заметил язвительного намека. Наверное, потому что был туговат на ум. Тодда оставят, во-первых, потому что у него влиятельные родители, а во-вторых, потому что он — подходящая фигура для решения внутренних проблем со студентами. Способы от случая к случаю менялись, но фундаментом всегда оставался Тодд. Максиму иногда становилось жаль его. Совсем редко. Он не любил тупиц, но Тодд обладал достаточным количеством энергии и к тому же почти собачьей преданностью идее. Это качество Максим обнаружил в нем совсем недавно. Идеальное орудие, нечего сказать. Гриша — это, кстати, тоже было прозвище — выступил вперед. Это ему Максим только что пообещал выбить зубы. Гриша, чернявый высокий парень, слишком много говорил. Иногда это шло не на пользу. Максим почувствовал на себе чей-то тяжелый взгляд. Взгляд постороннего. Обернулся — по коридору размеренно шагал Измененный. Он указал пальцем сперва на Максима, потом на входную дверь. — Интересно, что им еще отрезают, кроме голосовых связок? не таясь, во весь голос, произнес кто-то. Измененный никак не отреагировал на взрыв хохота. Он просто не понял. Не понял речи. Им дано разуметь только короткие и четкие приказы. А потом все поняли, что Измененный позвал за собой Максима. И смех будто рухнул в пропасть — повисла напряженная тишина. Максим почувствовал себя оплеванным. К военным студенты относились не очень хорошо, многие их просто боялись. А теперь приходится думать, что их товарищ — их прислужник. — А еще говорил — Чужих бить… — голос родился, но почти сразу потонул в дружном шиканье. «Вот и все, — подумал он, — конец дружбе, конец всему…» И пошел вслед за серолицым солдатом.