Читаем Повесть о Гэндзи (Гэндзи-моногатари) полностью

«Какое милое существо! Должно быть, моим приближенным, этим любителям приключений, случай часто дарит столь же нечаянные встречи. Ведь я так редко выезжаю, и вот… Право, мог ли я ожидать? - изумлялся он. - И все же… Как хороша эта девочка! Хотел бы я знать, кто она? Увы, никто другой не мог бы стать утешением моих дней и ночей, заменив мне ту, к которой тщетно стремится сердце…» - Раз возникнув, эта мысль глубоко запала ему в душу.

Гэндзи уже лег почивать, когда служка монаха Содзу вызвал Корэмицу. Келья была столь тесна, что Гэндзи слышал каждое его слово:

- Мой господин просит передать благороднейшему господину Тюдзё следующее: «Я был чрезвычайно огорчен, узнав о том, что господин Тюдзё, соблаговолив почтить своим посещением сии окрестности, проехал мимо моего бедного жилища. Разумеется, несмотря на это, я должен был немедленно засвидетельствовать ему свое почтение, и извинить меня может лишь столь прискорбное для меня обстоятельство, что, зная о моем затворничестве в здешней обители, господин Тюдзё тем не менее изволил окружить свой приезд строжайшей тайной. Право, жаль, что он не счел более уместным постелить свою подстилку из трав в моей хижине…»

- Уже более десяти дней я страдаю от жестоких приступов лихорадки. С каждым разом переносить их становилось все мучительнее, и наконец, поддавшись на уговоры близких, я поспешил сюда. Понимая, что досточтимый старец, будучи человеком необыкновенным, огорчится несоизмеримо больше обычного монаха, коли заклинания не возымеют желанного действия, я намеревался сохранить свое посещение в тайне. Но теперь ничто не мешает мне навестить господина Содзу, - передал настоятелю Гэндзи. И тот не замедлил явиться.

Этот монах принадлежал к стариннейшему столичному семейству и пользовался большим влиянием в мире, поэтому Гэндзи чувствовал себя в его присутствии довольно неловко. Да и в самом деле - принимать столь важную особу в простом дорожном платье…

Рассказывая об уединенной жизни в горах, настоятель сказал между прочим:

- Моя тростниковая хижина ничем не лучше этой, но смею думать, что журчащий рядом прохладный ручей достоин даже вашего внимания…

Столь велика была его настойчивость, что Гэндзи решил все-таки посетить его, хотя, вспоминая, в каких поистине преувеличенных выражениях описывал монах его достоинства тем никогда не видевшим его женщинам, испытывал мучительное смущение. Возможно, когда б не тайная надежда разузнать о прелестной девочке…

В самом деле, в саду монаха Содзу даже вполне привычные деревья и цветы поражали какой-то необыкновенной, изысканной красотой. Ночи в ту пору стояли безлунные, и над прихотливыми ручейками горели огни, сияли зажженные фонари. Особой утонченностью отличалось убранство южных покоев. В воздухе витали томительно-сладостные ароматы, пахло молитвенными курениями, с ними смешивалось неповторимое благоухание, исходившее от платья Гэндзи при каждом его движении и заставлявшее трепетать сердца обитательниц внутренних покоев.

Монах Содзу неторопливо беседовал с гостем - о тщете этого мира, о грядущих мирах, и Гэндзи думал про себя: «Сколь велико бремя моих прегрешений, сколь глубоко проникли в душу непозволительные желания! Видимо, суждено мне терзаться до конца дней своих в этом мире, а о будущем и помыслить страшно. О, если бы и я мог жить вот так…» Но тут же перед его мысленным взором возникло дневное видение, и сердце томительно сжалось.

- Что за особа изволит у вас проживать? - обращается он к монаху. - Мне недавно приснилось, будто я вас о ком-то расспрашиваю, и вот, видите, сегодня этот сон наконец сбылся.

- Поистине, неожиданный сон! - с улыбкой отвечает монах. - Боюсь только, что, узнав ее историю, вы будете разочарованы. Немало лет минуло с того дня, когда Адзэти-но дайнагон покинул этот мир, вы вряд ли изволили слышать о нем. Госпожой Северных покоев в его доме была младшая сестра вашего покорного слуги. После кончины супруга отвернулась она от мира, а недавно, удрученная тяжкой болезнью, решилась прибегнуть к моей помощи и поселилась в этой глуши, ведь я не могу переехать в столицу.

- Слышал я, что у покойного Адзэти-но дайнагона была дочь… Поверьте, я не имею в виду ничего дурного… - говорит Гэндзи наугад.

Перейти на страницу:

Похожие книги

История Железной империи
История Железной империи

В книге впервые публикуется русский перевод маньчжурского варианта династийной хроники «Ляо ши» — «Дайляо гуруни судури» — результат многолетней работы специальной комиссии при дворе последнего государя монгольской династии Юань Тогон-Темура. «История Великой империи Ляо» — фундаментальный источник по средневековой истории народов Дальнего Востока, Центральной и Средней Азии, который перевела и снабдила комментариями Л. В. Тюрюмина. Это более чем трехвековое (307 лет) жизнеописание четырнадцати киданьских ханов, начиная с «высочайшего» Тайцзу династии Великая Ляо и до последнего представителя поколения Елюй Даши династии Западная Ляо. Издание включает также историко-культурные очерки «Западные кидани» и «Краткий очерк истории изучения киданей» Г. Г. Пикова и В. Е. Ларичева. Не менее интересную часть тома составляют впервые публикуемые труды русских востоковедов XIX в. — М. Н. Суровцова и М. Д. Храповицкого, а также посвященные им биографический очерк Г. Г. Пикова. «О владычестве киданей в Средней Азии» М. Н. Суровцова — это первое в русском востоковедении монографическое исследование по истории киданей. «Записки о народе Ляо» М. Д. Храповицкого освещают основополагающие и дискуссионные вопросы ранней истории киданей.

Автор Неизвестен -- Древневосточная литература

Древневосточная литература