Повесть о дупле Уцухо-Моногатари. Часть 1

Когда мальчику исполнилось двенадцать лет, ему дали взрослое имя, Тосикагэ, и он стал носить одежду, причёску и головной убор взрослых[88].

«Это редкий талант! — решил император. — Годами он молод, но пусть попробует держать экзамены». Император призвал к себе учёного по имени Накатоми Кадохито[89], который трижды ездил для совершенствования образования в Танское государство[90], и приказал подготовить трудную тему для экзаменов. Ни один из тех, кто получил образование в учебных заведениях, кто обладал большими знаниями и не раз уже сдавал экзамены, не мог ничего сделать и не представил ни одной строчки. Тосикагэ же написал своё сочинение на тему, предложенную Палатой обрядов, столь искусно, что все в Поднебесной были изумлены. Только один Тосикагэ и выдержал экзамены.

На следующий год император снова вызвал учёного и приказал подготовить тему для экзамена на высшую степень. Экзамен проходил в императорском книгохранилище. Тему объявили, когда солнце было уже высоко[91]. Тема была трудна, но Тосикагэ писал вдохновенно, его сочинение вышло чрезвычайно обстоятельным и блестящим по стилю. Император был изумлён таким успехом и сразу же назначил его секретарём Палаты обрядов.

Никто не мог сравниться с Тосикагэ ни красотой, ни умом. Родители думали: «Даже глаз у всех по два, а вот такого сына второго не найти».

Тосикагэ исполнилось шестнадцать лет, когда в стране снаряжалось посольство в Танское государство[92]. Были избраны мужи выдающихся способностей, среди них назвали и Тосикагэ. Невозможно выразить тоску, охватившую его родителей! Ведь это был их единственный сын, к тому же он превосходил других своей красотой и талантами. Всю ночь перед отъездом проливали они кровавые слёзы: сын отправлялся в столь дальнюю дорогу, что трудно было надеяться вновь увидеться с ним. Так они просидели всю ночь — склонив друг к другу головы и горько плача. Утром Тосикагэ сел на корабль.

Когда они плыли к берегам государства Тан, налетела буря, и из трёх кораблей два потерпели крушение. Много людей утонуло. Корабль, на котором находился Тосикагэ, прибило к берегам Персии[93]. Очутившись здесь, несчастный, беспомощный Тосикагэ, проливая слёзы, стал молиться бодхисаттве Каннон[94]:

— Спаси меня, о бодхисаттва, которому я поклоняюсь с семи лет!

И тогда на пустынном берегу, где не было ни птицы, ни зверя, показался осёдланный конь. Он скакал по берегу и громко ржал.

Семь раз совершил Тосикагэ поклоны Каннон. Он подождал, когда конь приблизится к нему, вскочил в седло, и конь помчался, как ветер. Тосикагэ очутился в тенистой роще. Под сандаловыми деревьями сидели рядом на тигровых шкурах три человека и играли на кото[95]. Тосикагэ спешился, и конь исчез. Юноша остался в роще[96].

Музыканты спросили, кто он такой.

— Я Киёвара Тосикагэ, посол японского императора, — ответил он и рассказал о том, что с ним произошло.

— Ах вот откуда ты прибыл! Оставайся пока с нами, — сказали музыканты и, расстелив в тени деревьев такую же шкуру, на каких сидели сами, усадили на неё Тосикагэ.

Ещё на родине мечтал юноша научиться играть на кото, и вот сейчас трое музыкантов играли перед ним на этом инструменте. Тосикагэ не отходил от них, и скоро не осталось ни одного произведения, которого бы он не выучил.

Питался он там росой с цветов и инеем с листьев клёнов.

На следующий год, весной, с западной стороны то и деле раздавался стук топоров по дереву. «Так далеко — и так ясно слышно! — думал Тосикагэ. — Какое же это должно быть дерево, что столь громко звучит!» Играя на кото и распевая стихи, он всё время прислушивался к этим звукам. Стук по дереву не прекращался и всё больше и больше становился похожим на звуки кото. «Куда ни посмотри, никакого леса отсюда не видно, — думал Тосикагэ. — Что же это за дерево, которое звучит, как музыкальный инструмент оттуда, где сливаются небо и земля и исчезает этот мир? Мне хочется отправиться в то место, где оно растёт, и во что бы то ни стало сделать из него кото».

Он попросил разрешения у трёх музыкантов — и сразу же пустился в путь, туда, откуда раздавался стук топоров. Полный воодушевления, Тосикагэ пересекал моря и реки, поднимался на скалы, спускался в долины — так прошёл год, потом другой. На третий год, весной, поднялся он на вершину огромной горы. Оглядевшись вокруг, он увидел вдалеке ещё одну крутую гору, которая вершиной касалась неба. Воспрянув духом, Тосикагэ устремился туда. Поднявшись на гору, он увидел дерево павлонии, корни которого уходили в глубину На тысячу дзё[97], вершина достигала неба, а ветви указывали На все соседние страны. Вокруг этого дерева толпились страшные существа. Волосы на их головах были подобны торчащим мечам, рожи пылали пламенем, руки и ноги напоминали лопаты и мотыги. Огромные глаза ослепительно сверкали, как металлические чашки. Здесь были женщины, старики, подростки, малые дети. Все разрубали ветвь дерева, которая лежала на земле.