Повесть о балтийском матросе

— У революционного флота должен быть и революционный адмирал, который бы считался с нами, большинством, а не царский чиновник, — зло произнес Маркин. — Мы изберем себе другого командующего!

Съезд решил ввести устав Центробалта в действие и проводить его в жизнь до Всероссийского флотского съезда… В тот же день избрали восемь делегатов на I Всероссийский съезд Советов, половина их — большевики.

На последних двух заседаниях —14 и 15 июня делегаты слушали доклады П. Е. Дыбенко и офицера штаба флота Л. П. Муравьева по одному из самых острых вопросов — «О взаимоотношениях Центробалта со штабом флота*. И опять прошла резолюция, предложенная Дыбенко: Центробалту предоставлялось право контролировать деятельность командующего и его штаба.

Павел был доволен. «После решений съезда власть командующего во флоте была сведена на нет», — запишет он в своих воспоминаниях.

Еще во время работы флотского съезда в Гельсингфорс по заданию Я. М. Свердлова приехал Владимир Александрович Антонов-Овсеенко. Дыбенко встретился с ним в комитете РСДРП(б).

Антонов-Овсеенко сказал, что Свердлов хорошо осведомлен о делах Центробалта.

— Центральный и Петроградский комитеты партии, товарищ Ленин, — говорил он, — очень рассчитывают на флот. Действуете вы правильно. Однако главное впереди. Надо овладеть матросскими массами, привлечь их на сторону большевиков.

— Меньшевики и эсеры еще сильны у нас, — отвечал Дыбенко. — На Сенатской площади Гельсингфорса слышен только их голос. Нам туда вход пока закрыт. Вот и сегодня эсеры там митингуют.

Владимир Александрович предложил:

— Пойдемте…

Митинг уже кончался, люди начали расходиться.

— Товарищи, задержитесь! — громко крикнул Дыбенко. — Только что приехавший из эмиграции товарищ хочет порассказать вам кой-чего.

Несколько необычный вид «длинноволосого» эмигранта, как видно, заинтересовал, стали слушать…

«С этой поры, — вспоминает Антонов-Овсеенко, — оборонцы не смели до «июльских дней» выступать на Сенатской площади: она безраздельно была завоевана нами».

Антонов-Овсеенко возглавил организацию РСДРП(б) Гельсингфорса. Легче стало работать Дыбенко.

Керенский готовил давно задуманное большое наступление на фронте и собирал силы. Вердеревский получил от него приказ: в пятидневный срок сформировать из матросов-добровольцев шесть «ударных батальонов». Центробалт, действуя согласно своему уставу, отменил приказ Керенского. Дыбенко написал на приказе: «Ввиду недостатка специалистов на кораблях и угрозы наступления немецкого флота ни один матрос, верный революции, не может покинуть корабль… Тот кто добровольно покинет корабль, исключается из списков флота и считается дезорганизатором последнего». Против отправки на фронт лишних офицеров председатель Центробалта не возражал…

Революционный подъем на Балтике нарастал. 18 июня в Гельсингфорсе состоялась массовая демонстрация. Матросы, солдаты и рабочие требовали удаления представителей буржуазии из правительства, передачи всей власти в руки Советов, протестовали против наступления на фронте, против назначенных начальников и комиссаров Временного правительства.

Опять в Гельсингфорсе появились «уговариватели».

— Сразу три «апостола», — смеялся Дыбенко, — и все «знатные».

Прибывшие правый эсер Авксентьев, меньшевик Гегечкори и председатель солдатской секции Петросовета меньшевик Завадский потребовали:

— Собирайте моряков, будем исправлять ваши «ошибки».

— Это можно, — согласился Дыбенко, — митинговать матросы любят.

21 июня на Сенатской площади вновь состоялся многолюдный митинг. И опять — под большевистскими лозунгами.

Так ни с чем и уехали «уговариватели» в Петроград.

В эти дни революционного накала Центробалт принял решение послать Дыбенко в столицу к товарищу Ленину получить указания, какую линию проводить, чтобы удержать матросские массы от преждевременных выступлений. И Павел поехал…

Центральный Комитет РСДРП(б) размещался на Большой Дворянской в бывшем особняке царской фаворитки балерины Кшесинской. Здесь и произошла встреча.

«Пробираюсь из комнаты в комнату, — вспоминал Дыбенко, — спрашиваю, можно ли Ленина видеть.

— А вы кто такой?

— Я председатель Центробалта.

Стою, расспрашиваю. Из соседней комнаты выходит человек средних лет, среднего роста, внимательные, с усмешкой глаза.

— Это Ленин.

Подхожу к нему.

— Разрешите получить от вас кое-какие указания и информацию для нашей работы, а то много ходит слухов о готовящемся вооруженном выступлении.

Говорю, кто я. Деловито, коротко обмениваемся первой фразой. От Ленина узнал, что никакого выступления не готовится, предполагается демонстрация.

— Уж тут следите сами, — сказал Ленин. — Но смотрите, не набедокурьте, а то я слышал, что вы там с правительством не ладите. Как бы чего не вышло.

— Ничего, Владимир Ильич, это наговоры, мы люди скромные и вперед батьки в пекло не полезем…»