Повесть из собственной жизни: [дневник]: в 2-х томах, том 1

Какая Таня Гливенко милая, но легкомысленное дитя! Она очень хорошенькая, прямо красавица. У нее такой хорошенький носик, немного кверху, лукавые, зеленые глазенки, каштановые, вечно растрепанные волосы до колен. Сама она невысокая, худенькая, но с хорошей мордочкой. Дуся, куколка и только. Но она глупа, многое не понимает. Сгибнет, моя милая маленькая куколка, пропадет! И зачем это она так много мечтает? Засохнет она, как цветок в бурьяне.

Что может быть с человеком, для которого мечта все: и радость жизни, и дело ее? Я решила, как надо с ней поступать. Легкомысленная! Она думает, что можно плавать под звуки сирены и ходить в театр на грабежи и убийства! Жаль мне тебя, куколка моя милая, царица неведомой страны (забыла, как она называется), Фея Ландыш Лофайа!

О, Муза, Муза! вдохновеньем
Мне душу осветила ты,
В минуту тихого забвенья
Дарю тебе сии листы.
В них много горя, много муки,
Но много счастья и любви.
Писала это я от скуки.
Дарю тебе листы сии.

5 марта 1918. Вторник

Цветок

Цветок вчерашнего букета.
Цветок печальный, без ответа.

Склонил он нежный венчик свой
На стебель тонкий и сухой.

Он на окне, в пыли лежал
И тихо, тихо увядал.

Он в поле рос среди привета,
Он в поле с бабочкой играл…

Он на окне, в пыли лежал,
Цветок увядший из букета.

5 марта 1918

* * *

Мне долина приснилася вдруг, —
Все приветливо, тихо вокруг.

Там повсюду летали мечты
И разбросаны всюду цветы.

Мне приснился зеленый покров
Тех далеких, родимых лугов.

Мне приснился простор, небеса
И вдали дорогие леса.

Мне приснилася черная даль.
Там повсюду лежала печаль.

Травы сохли под небом грозы.
Не видать благодатной росы.

И срывались с деревьев листы,
Ветер злой разгонял все мечты.

Все удушено было тоской.
Все окрашено было слезой.

6 марта 1918. Среда

На память от Тани Г<ливенко>[34]. Не забывай меня и помни, Ф<ея> У<ндина>. Понимаешь? Люблю тебя, Ириночка. Не забудь, Ф<ея> К<афайа>. А я не забуду Кадеточку.[35]

Твоя Т<аня>

Пасхальный звон[36]

Тихо ночь спустилась
На луга и лес.
И луна глядится
С синевы небес.

Мир заснул. Какая
Всюду тишина,
Только шепчет ветер
Да поет волна.

Венчики склонили
Цветики ко сну
И, качаясь, хвалят
Светлую весну.

Розы золотеют
С дальней стороны
Под сияньем млечным
Сказочной луны.
Навевают тихо
Сладостные сны!

«Секрет» (журнал)[37]

0. Хроника

1. Дуэль

2. Воспоминания

3. Харьковцы

Из жизни

4. Ундина

5. Бела

6. Новый педагогический совет

7. Ответы

Хроника

Жизнь сотрудников «Секрета»

— А, здравствуйте, г<осподин> казначей!

— Здравствуйте, г<осподин> редактор.

— Ну, как поживаете?

— Плохо, г<осподин> редактор.

— А что?

— Да у меня голова болит, ноги, руки, все, что хотите.

— Да отчего же?

— Да с гимназией неприятности.

— А что?

— История!

— А, понимаю. Желаю, чтобы вас не вызывали. До свиданья!

— До свиданья!

* * *

— Вы уже из гимназии идете, г <осподин> редактор? Как ваш журнал?

— А черт с ним, с журналом.

— А что такое?

— Не буду я его издавать.

— Почему? Рассказ неудачен?

— Да нет.

— Может быть, ваш переписчик отказался переписывать?

— Нет.

— Ну, что же?

— Замечанье в дневнике.

Вступительное слово

М<илостивые> Г<осударе>

Целью нашей газеты «Секрет». (Не дописано. — И.Н.)

Сотрудников нас — трое,[38] все — лентяи. Газета, предполагалось, будет выходить на свет Божий каждый праздник. Но, сами знаете, это дело сотрудников. Газета, по их вине, будет очень невелика. Если же сотрудники будут и впредь такими же лентяями, как были по сию пору, то газета и совсем остановится. Если же это случится (хотя я уверена, что этого не будет), прошу г<оспод> читателей не обвинять ни в чем не повинного редактора.

Редактор

Лес