Повесть из собственной жизни: [дневник]: в 2-х томах, том 1

17 сентября 1922. Воскресенье

Опять был «чай». На этот раз все были великовозрастные, и до ужина время прошло скучнее, чем в те разы. Вечером, правда, много смеялись, но как только я пришла домой, мне сразу сделалось скучно, и весь день показался мне пропащим. Дни бегут, а сделано мало. Очень мало. Надо приналечь на занятия. В этом году надо, во что бы то ни стало, кончить курс гимназии. Нужно начать заниматься усиленно и серьезно. Боюсь, чтобы это не были одни лишь слова. Нет, правда, пора взяться за ум; лето прошло, сирокко больше нет, а в осенние, холодные вечера только и остается — заниматься. Надо также приналечь и на языки. Эту зиму предстоит много дела. Только бы не сбиться с пути, не отвлекаться, не изменять, не падать духом.

Говорят, когда Колчак приехал в Севастополь, он издал приказ, в котором говорилось, что «военные ведут себя не по-военному», ходят по улицам под руку со своими женами, даже носят детей и т. д. Посмотрел бы он, как у нас в Сфаяте офицеры пелёнки стирают!

18 сентября 1922. Понедельник

Получили письмо от Вл<адимира> Влад<имировича> Каврайского, через Куфтину (из Риги). Чудак он. Мы ему писали со всякими предосторожностями, чтобы не подвести его, письма пересыпает ему Куфтина А. Н., а он в каждом письме просит нас «сообщить свой точный адрес». Пишет, что одна его открытка была ему возвращена. «Наверно, вы переменили квартиру, — пишет он, — или совсем уехали из Риги?» Дальше пишет, «что значит таинственная приписка на последнем письме: Tunisie, Bizerte, Sfaiat, тунисская марка и штемпель?» Вообще много странного и наивного. «По-видимому, за это время в вашей жизни никакого существенного перелома не произошло (!)… Есть ли у вас намерение и юридическая возможность вернуться в Россию? Почему в вашем письме столько недосказанного? Ты, Коля, понял я, служишь в каком-то морском учебном заведении; в каком?» и т. д.

19 сентября 1922. Вторник

За сегодняшний день, как помнится, не произошло ничего интересного. Ах, да! Констант<ин> Константинович показывал мне на уроке сочинение одного кадета на злобу дня. Вот оно целиком.

Гуси в гостях у уток Басня кадета 5 роты, 3 взвода — С. Крюковского

Одних гусей
(Они невеждами большими слыли)
Утки их, как почтеннейших гостей
(Отказываться ты не смей!)
К себе позвать на чай решили.
И вот избранные из стаи
Гуси гуськом кутятами шли;
Галдят младые шалопаи.
Вот утки встречают издали
Своих гостей,
А гуси так притихли, приуныли,
Хоть слёзы лей.
За стол их утки посадили.
Чинно, благородно
Разговор идет,
А каждый гусенок осторожно
В рот пирог кладет.
И вот, наевшись до отвала
(А еды было не мало),
Хозяева с гостями идут гулять, —
Пора, все-таки, поиграть.
И вот одна из жирных уток,
Без шуток,
Гусятам предложила в болоте понырять,
Лягушек попугать.
Ну, здесь мои гусята
(Предки коих Рим спасли)
Испачкались, как поросята,
И домой вернулись полные грязи,
Как в гостях ни хорошо
Пироги покушать,
Медовые речи слушать.
И пить чай и молоко,
А потом играть в «кошки-мышки»,
Раструсив все кишки.
Придти домой,
Ни головой,
Ни ногой
Пошевельнуться не можно.
Ну, теперь утята умнее,
После того, как с гусятами поиграли,
И теперь в гости осторожно
Они идут чередом своим,
Проклиная свет, на коем мы
Стоим.

20 сентября 1922. Среда

Сегодня вечером к нам заходил Крюковской (случайно, за негативами: он когда-то снимал нас с Мамочкой), и я ему прочла ответ на его басню: «Как утки гусей мучили». Я вчера всю ночь продумала и сегодня утром написала. Вечером экспромтом написала стихотворение «Тени вечерние».

21 сентября 1922. Четверг