Повешенный. Том II

Находился я в очень странном помещении, и явно под землей. Окон тут нет, пол земляной, а в той стороне, куда убежала Василиса, видны были каменные ступени, ведущие наверх. Такие же каменные столбы подпирали потолок этого…подземного зала. А как его еще назвать? Но самое интересное, что и я лежал на каменном постаменте в центре этого зала, а вокруг стояли вырезанные из дерева тотемные столбы с изображением языческих богов. Двоих из них я узнал сразу, хотя грубоватые изображения почти не передавали своеобразие лиц Мары и Мокоши. Остальных богов с мужскими лицами я просто не знал. Допустим, вот этот грозный, слева — Перун. А следующий?

На лестнице показалась Василиса с небольшим женским зеркалом в руках. Молча подошла и сунула мне его, отводя глаза.

— Павел, ты только не переживай! Может, все еще потом восстановится…

Я с трудом поднял ослабевшую руку и посмотрел на свое изображение. Пипец…! Сначала мне даже показалось, что из зеркала на меня смотрит старик. Но присмотревшись повнимательнее, понял, что лицо осталось прежним, вот только волосы стали абсолютно седыми. И глаза… У Стоцкого они были серыми, а теперь карие, как у меня. Я попытался что-то сказать Василисе, но не смог. Провалился в сон.

* * *

Проснулся я с тяжелой головой — долго мучали кошмары, в которых меня преследовал какой-то урод «с улицы Вязов». Голова преследователя была скрыта капюшоном, то ли плаща, то ли хламиды, из-под которого сверкали жуткие белесые глаза. Вспомнишь — вздрогнешь.

Зато смог самостоятельно сесть и даже спустить ноги с камня. Сильно хотелось в туалет, но еще больше — узнать, что, черт побери, происходит?! Рядом на полу стоял высокий треножник с горящими свечами и металлический колокольчик. Ничтоже сумняшеся, я позвонил в него.

Пока ждал Василису, осмотрел себя. Ноги босые, подштанники, рубаха распахнута на груди. Звезда «сияет в ночи», ровно пульсируя в такт моему сердцу.

— Очнулся, Павел Алексеевич?! — радостная девушка появилась спустя пару минут.

— Очнулся. Что это вообще было?!

— Очень сильное проклятие. И очень редкое. Счастье, что Алексей Петрович рядом оказался и вас с Петром спас. У него есть особый родар.

— А кто нас проклял?

— Инквизиторы. Алексей Петрович объяснил, что у них была частица вашего с Петром дара, который они забрали перед казнью. Вот через него и прислали.

Точно… помню я этот жуткий черный крест, и как свет в глазах поблек, стоило им приложить его к звезде.

— Но это же чистой воды колдовство! — возмутился я — И как ваш Синод на это смотрит?

— Скорее всего, руководство Синода о колдовстве даже не знает. Это забытый, запрещенный ритуал. Петру досталось меньше, чем тебе, поскольку у него дар слабее, и он уже через день в себя пришел. А ты трое суток в полном беспамятстве пролежал. Поэтому и пришлось тебя на алтарь перенести, чтобы помощи у богов просить… — Василиса запнулась — скажи, а что ты видел там, в Нави?

— Богинь ваших — вздохнул я.

Ведунья от изумления начала хватать ртом воздух.

— Богинь?!!

— Мару и Мокошь. И я честно тебе скажу: вторая мне понравилась гораздо больше.

Ой…! Как бы девушку удар не хватил от моих откровений.

— И что они тебе сказали?!

— … А Петя, где он? — демонстративно проигнорировал вопрос Василисы и перевел разговор на Южинского. Ну, не нравится мне ее допрос, не обязан я все девчонке докладывать. А еще меня очень беспокоила возможность повторного проклятия. Ведь такое может быть?

— В комнате своей. Спит. Сейчас ночь наверху, и все спят.

Василиса помогает мне спуститься с постамента, который, наверное, правильнее назвать алтарем, и поддерживает за локоть, когда я засовываю ноги в свои башмаки. Потом ведет к ступеням. Штормит меня не по-детски, если бы не девушка, я на лестнице точно бы завалился! А может, даже не дошел бы до нее.

— Как же ты смогла дотащить меня сюда, да еще на алтарь уложить?

— Это Истислав с Алексеем Петровичем — отмахнулась Василиса — ты же наверное есть хочешь? Пойдем в горницу, я тебя покормлю, а заодно расскажу, что тут было после того, как вас с Пером проклятьем накрыло.

Мы, наконец, выбрались наверх, но сначала через потайной ход попали в просторный подвал, где хранились все съестные припасы. Вот никогда бы не подумал, что под скромным скитом расположен такой большой языческий храм. Или как его лучше назвать — капище? Страшно даже представить, какой объем земляных работ был проделан. И всё ведь вручную, без строительной техники. Но сделано на совесть, добротно.

Садиться за стол в подштаниках было неприлично, так что я сначала все-таки отправился в свою комнату, чтобы одеться. А вот умывался уже в горнице, где меня ждал кувшин с теплой водой и медный таз.

— В баньку бы сейчас — размечтался я, вытирая лицо льняным полотенцем — такое ощущение, словно неделю на алтаре провалялся.

— Куда тебе сейчас в баньку…! — рассмеялась Василиса — Ты до нее даже не дойдешь. Потерпи, завтра помоешься, как следует.

— И то правда. Чем угостишь немощного, хозяюшка?

— Картошка вареная от ужина осталась и рыба жареная. Сало есть, капуста, огурцы…