Поверить в мечту

— Он! — маленькая ручка твердо указала на Дагеберта, — он злой!

— Но он же… — Ади несчастно озиралась в поисках поддержки, — он не понял… и как он мог знать…

— А птичек стрелять, значит можно? — фыркнула Майка, всем сердцем обожавшая унса, — и тебя обижать, тоже?

— И обвинять своего отца в том, в чем он вовсе не виноват? — не дал ей увести разговор с нужного направления Стан, — как он мог догадаться, что ты его сын и что где-то есть Ади, если все говорили другое а советник подогнал тачку доказательств в измене королевы? Ты же поверил бы, если все это сказали про твою девушку?

— У меня нет девушки, — мгновенно замкнулся в непроницаемую броню Геб, — и давайте прекратим этот разговор.

Ну, уж нет, непримиримо хмыкнул про себя Стан, на полпути я не сдамся, а то потом до тебя и кувалдой не достучишься.

— Не переживай, это временно… вот Тина тебя вылечит и появятся. А она вылечит, не сомневайся. Несмотря на то, что ты не умеешь говорить спасибо и не хочешь жалеть еще кого-то, кроме себя. И не пытаешься понять человека, который двадцать лет жил с раной в сердце… думаю, ему было не менее больно, чем тебе.

— Откуда тебе знать, что я испытал? — неуступчиво фыркнул Дагеберт, — ты сам-то вон здоровый… да и мать не блаженная.

— Откуда? — Стан до последней минуты надеялся, что не придется пускать в ход самое веское, но такое ненавистное доказательство.

Не прокатило.

— Ладно, я скажу тебе, откуда, — едва не шипел от ярости командир, — хотя никогда никому не говорил. Прости ма… это не для твоих ушей, может, погуляешь?

— Нет уж, — упрямо вжалась в спинку кресла Слава, — если это касается меня или вас, то я желаю знать все из первых рук.

— Ма… — взмолилась Тина, но Слава еще упрямее замотала головой.

— И не упрашивайте.

— Как хочешь, — не желая спорить, сдался Стан, — так вот, Геб, я тоже вырос без отца. Все мы, — поправился он, взглянув на подвинувшуюся к матери Тину, — и он не погиб и не потерялся, и даже был в курсе, что я должен родиться. И больше того, он точно знал о моем рождении… старушка, у которой мы жили, лично сходила к нему и сообщила.

— Не было такого… — слабо дернулась зажатая между Тиной и Консом мать.

— Было, — выдохнул ей в волосы Конс, — я… мы, лет в пять спросили у нее, не знает ли она, кто мой отец. Альбина Юрьевна и рассказала, как прямо из роддома пошла к нему. Тогда он еще жил в нашем городе… наверное, потому потом и переехал, что боялся встретить нечаянно…

— Да, — мрачно поддакнула Тина, — а с Альбиной Юрьевной мы договорились, что тебе ничего не скажем… но ты сама к нему пошла, когда отвела меня в первый класс. Я помню… как ты плакала и бросала в несчастный сарайчик тот проклятый нож… Всё, что он нашел, чтоб отделаться от тебя.

— Негодяй… — выдохнул с ненавистью Тарос, — жаль, что до него нельзя добраться…

— Я думала… — закусив губу, чтоб не расплакаться, пробормотала Ярослава, — что он захочет познакомиться… у них с женой не было детей… а ты как раз подрос и стал таким послушным и рассудительным… у меня на работе все коллеги наперебой хвалили…

— Но он не пришел, и даже не вспоминал обо мне еще несколько лет, ни конфетки в день рождения, ни подарка на новый год… но тогда я этого и не ждал, — хмуро продолжил исповедь Стан, — мне просто хотелось, чтоб он был, разговаривал со мной, играл или гулял. Я ведь даже не понимал, что он не помогает матери меня воспитывать вовсе не от бедности, а из принципа, он же ей запретил меня рожать. Маленький был, не знал, что он зарабатывает во много больше, чем ма, и тратит на один поход в ресторан столько, сколько мы тратим на еду в месяц. И все же он пришел… много позже, когда разошелся с женой. Однажды я вернулся с занятий и сразу заметил, что возле дома бродит чужой мужчина. Не знаю, чем он меня задел, я насторожился и спрятался. Мать была на работе, он потоптался и пошел в ближайшее кафе. Я пошел за ним, хотя денег было только на чай… но сделал все как в лучших детективах, сел у него за спиной и стал пить свой чай самыми маленькими глоточками. А он заказал всего самого вкусного, много… ел долго, с чувством, и коньячку накатил… мне чай пришлось еще покупать.

Слава слушала с каменным лицом, не замечая, что у нее по лицу текут слезы, и Тина осторожно промокает их платочком.

— А потом он снова пошел к нашему дому… и по пути купил в ларьке шоколадку, — стараясь не смотреть на мать, продолжал рассказ Стан, уже остро жалея, что затеял все это, разве пробьешь таких твердолобых?

Однако не договорить тоже не мог, что-то прорвалось в душе и требовало освобождения.