Поверь в мечту

– Мистер Кинкейд, не надо обращаться со мной как со школьницей. – Тори в страхе отступила назад. Боже, но ведь по сравнению с этим человеком… с опытным мужчиной… она и есть глупая школьница! – Мне нужен ребенок, и я имею кое-какое представление о том, что от меня требуется для его зачатия.

– Боже мой, да это слова настоящей мученицы! – Спенс взял ее ладонь в свои. – Уверен, ваша матушка объяснила вам, как ужасно для леди терпеть домогательства мужа и подчиняться его желаниям.

Тори покраснела, но ответила твердо:

– Мистер Кинкейд, моя мать приложила много усилий, чтобы я научилась вести себя должным образом, жить в соответствии со строгими моральными принципами и быть настоящей леди.

– Похоже, она переусердствовала.

Спенс поднес руку Тори к губам и поцеловал ее ладонь. Почувствовав, что он коснулся ее кожи языком, Тори отдернула руку, словно ее обожгло.

– Ваша мать перестаралась, – повторил Спенс и снова завладел ее рукой. – Она научила вас не показывать чувств, держать их в себе. Вы привыкли не замечать естественных желаний своего тела, игнорировать собственную женственность…

Спенс поглаживал ладошку Тори большим пальцем, стараясь смягчить смысл своих слов.

– Она сделала из вас образец совершенства – Принцессу Ледышку. Но теперь я буду вашим учителем, и, надеюсь, мы преуспеем…

Голова Тори пошла кругом. Должно быть, Алан рассказал ему… Они, наверное, смеялись над чопорной старой девой. А может, даже заключили пари – удастся ли Спенсу растопить Принцессу Ледышку?

Глаза Тори защипало от подступивших слез, но она сдержалась. Его слова возмутили ее и причинили боль, но плакать она не будет! Показать ему свою слабость, свои слезы – это еще одно унижение. Спенс напрасно старается ее оживить. Тори застыла на месте – холодная, бесчувственная, воплощение оскорбленного достоинства.

– Мне не нужна в постели Принцесса Ледышка, – негромко произнес он. Потом положил руки Тори себе на плечи и мягко попросил: – Поцелуй меня.

Ее руки с предательской нежностью прикоснулись к нему, жадно ощущая каждой клеточкой жар его тела. Но голос прозвучал по-прежнему решительно:

– Мистер Кинкейд, я хочу, чтобы со мной обращались уважительно.

Спенс осторожно обнял ее за талию.

– Уважение надо заслужить. Покажи мне, на что ты способна ради своей цели.

Ах ты… Тори выругалась про себя. Наверное, ему нравится ее унижать. Неужели он не понимает? Ведь она знает, что он ее не любит и никогда не полюбит, а потому весь этот фарс мучителен и нелеп. Зачем, ну зачем снова и снова заставлять ее чувствовать себя непривлекательной и неловкой?

Кинкейд ждал. Она привстала на цыпочки, коснулась поцелуем его губ – и отпрянула в ту же секунду.

– Думаю, если вы постараетесь как следует, то достигнете больших успехов. Ну же, – он прижал ее чуть крепче, – обнимите меня. Притворитесь, что вы влюблены, ведь любящая женщина хотела бы быть ко мне как можно ближе.

– Я не понимаю, чего вы от меня требуете, – прошептала Тори.

– Я прошу, чтобы вы поцеловали меня по-настоящему – как положено молодой жене. – Он улыбался.

Он улыбается! Да он издевается над ней, с негодованием подумала Тори. Как это жестоко,

– Неужели нам необходимо играть в эту глупую игру? Ведь мы оба прекрасно знаем причины нашего брака. К чему разыгрывать этот фарс?

Улыбка пропала с лица Спенса. Он резко прижал ее к себе, так что груди Тори заныли от тесного соприкосновения с его твердыми мышцами.

– Этот, как вы изволили выразиться, фарс будет продолжаться еще какое-то время – пока я не сделаю вам ребенка… Не забывайте об этом.

– Вы, как всегда, бесконечно деликатны, – пробурчала Тори, с тревогой прислушиваясь к стуку собственного сердца. Боже, несмотря на всю его жестокость и грубость, ее тянет к этому мужчине. Наверняка это какое-то извращенное чувство – оно просто не может иметь ничего общего с порядочностью или любовью.

Его кожа жгла ей грудь. Она хотела, нет, она просто жаждала поцеловать его, прижаться крепко-крепко, чтобы ощутить его силу и власть… Но тогда… О! Она знала, что случится, если она подчинится этому человеку. Он использует ее, и она потеряет себя. Останется пустая оболочка, а он получит удовольствие и очередное доказательство своего мужского превосходства.

– Я не собираюсь быть просто жеребцом, как бы вы того ни хотели. Если вы не намерены утруждать себя, хотя бы делая вид, что вы меня любите, я не стану выполнять супружеские обязанности.

– Черт бы вас побрал! – Тори обвила руками его шею надеясь наказать его самым фальшивым из поцелуев. Но как только ее губы коснулись его губ, она забыла, что хотела разыграть пародию.