Поверь своим глазам

Она обхватила голову обеими руками, взъерошив пальцами свои черные, ниспадающие на плечи волосы, и издала протяжный вздох:

– Вот уж сюрприз так сюрприз!

Теперь Эллисон даже обрадовалась, что не успела позвонить матери, потому что у нее появился совершенно иной способ решить проблему своей временной неплатежеспособности.

7

– На сегодня у тебя назначена встреча с доктором Григорин, – сказал я, когда Томас заливал горячее молоко в свою миску с овсяными хлопьями. – Отец записал тебя на прием несколько недель назад.

– Мне вовсе не нужно встречаться с ней, Рэй, – отозвался он, избегая смотреть на меня.

– И все же я был бы признателен тебе, если бы ты к ней съездил со мной. Папа считал, что для тебя очень полезно иногда беседовать с ней.

– Но я не хочу никуда ехать, – упрямился брат. – Меня ждет работа.

– Ты сможешь выполнить ее, когда вернешься. Я ведь знаю, что для тебя не проблема выйти из дома, когда необходимо. Но ты предпочитаешь не делать этого.

– Если бы существовала причина встретиться с доктором, я бы непременно поехал, Рэй. Но никакой причины нет.

Я взял кружку с кофе, поднес к губам и сделал глоток. Отец всегда держал дома только растворимый и на вкус не слишком приятный напиток, но по крайней мере в нем содержался хоть какой-то кофеин. Мне, правда, пришлось добавить вторую ложку сахарного песка.

– Причина как раз очень веская, Томас. Мы оба только что перенесли душевную травму. Потеряли отца. И если даже мне трудно пережить это, то тебе тяжело вдвойне. В том смысле, что ведь вы с ним долго жили вместе.

– Он на меня часто злился, – произнес Томас.

– За что же?

– Ему все время нужно было заставлять меня делать то, чего мне не хотелось. – Он исподлобья бросил взгляд на меня. – Как сейчас поступаешь ты.

– Но папа никогда не злился на тебя всерьез, – возразил я. – Может, иногда раздражался, но не сердился по-настоящему.

– Вероятно, – пожал плечами брат. – Ему тоже не нравилось, что я весь день провожу в своей комнате. Он требовал, чтобы я выходил почаще. Никак не мог понять, насколько сильно я занят.

– Но это очень вредно для здоровья. Тебе необходим свежий воздух. И я уверен, Томас, что в глубине души ты понимаешь – это превращается в проблему, когда твое увлечение не позволяет тебе даже прийти на похороны отца.

– В тот день мне необходимо было побывать в Мельбурне.

– Томас! Тебе не нужен был ни Мельбурн, ни Москва, ни Мюнхен, ни Монреаль! Ты должен был присутствовать на папиных похоронах.

Я знал, что поступаю неверно, обвиняя брата в неуважении к памяти отца. Он просто ничего не мог с собой поделать. Я пожалел о своих словах. Ведь ругать Томаса за неспособность преодолеть свою болезненную одержимость означало отчитывать слепого за то, что он не видит, куда идет.

– Прости меня, – тихо произнес я.

Томас ничего не сказал, и мы оба замолчали. Вскоре я все-таки нарушил тишину:

– И все же мне кажется важным, чтобы в то время, пока я разбираюсь с остальными проблемами, ты посетил доктора Григорин. Я и сам хотел бы с ней поговорить.

Брат с любопытством посмотрел на меня.

– У тебя тоже возникли сложности?

– Что?

– Точно! Ты должен с ней поговорить. Она и тебе поможет.

– Мне? – удивился я. – В чем?

– Справиться с необходимостью контролировать других людей. Она пропишет тебе что-нибудь от этого. Она дает мне лекарство, помогающее избавляться от голосов. Вот и тебе выпишет какой-нибудь рецепт.

– Неплохая мысль.

– Можешь отправляться к ней сам. А когда вернешься, расскажешь, что она думает о тебе.

– Нет, мы поедем к ней вместе.

Брат облизнул губы, стал сжимать и разжимать кулаки. У него пересохло во рту. Охватившее его волнение становилось все заметнее.

– Она будет ждать нас в одиннадцать, – напомнил я.

– Одиннадцать, одиннадцать, одиннадцать, – повторил он, закатив глаза и словно стараясь припомнить, какие еще дела в его ежедневнике могут быть назначены на этот час.

– Уверен, ты в это время свободен, – сказал я. – Нам нужно будет выехать из дома в десять тридцать.

Брат поднялся со стула, отнес свою миску к раковине и принялся споласкивать ее. Обычно он оставлял грязную посуду мне, так что нетрудно было сообразить, до какой степени ему не хотелось продолжать разговор.

– Не пытайся увильнуть, Томас!

– Но у меня действительно много работы, – произнес он, направляясь к двери из кухни. – Ты просто не понимаешь, насколько она важна.

– По дороге я разрешу тебе пользоваться джи-пи-эс.

Брат замер на месте.

– У тебя есть навигатор?

– Встроенный в приборную панель.

Он посмотрел на стенной шкаф рядом с входной дверью, где висела его верхняя одежда.

– Тогда поехали прямо сейчас.

– Еще только половина девятого. Мне не хочется два часа просидеть в приемной врача.

Томас задумался.

– Хорошо, я буду готов к десяти тридцати. Но ты должен обещать, что тоже обсудишь с доктором свое поведение.

– Даю слово, – сказал я.