Повенчанный честью (Записки и размышления о генерале А.М. Каледине)

– Мать, – повелительно сказал Пётр Захарович, – да разве это главное, кто, кого и сколько знает. Главное, что в душе у них, что и как они чувствуют сами. Тем более, что мы всю жизнь с дочерью рядом быть не сможем, и ей нужна верная и надёжная опора в жизни. И хотя судьба военного – она богата на разлуки, переезды, новые места службы – зная Вас, Максим Григорьевич, я говорю своё отеческое «Да!», но окончательное решение мы примем, встретившись с дочерью. Мы ведь её не выслушали и её мнения не знаем.

– Согласны?

– Да, да, – зачастила мать, – как же мы за дитя родное, единственное, примем решение? Мне надо с ней серьёзно переговорить.

Нечаев заулыбался:

– Вот и хорошо, на той неделе мне надо в Ростов. Поедем и поговорим, а сейчас – гости дорогие, ешьте, пейте, окажите честь нашему дому.

Весь вечер они приглядывались к Алексею – как он себя ведёт, что говорит.

И глаза матери всё больше и больше светлели – ей очень понравился этот скромный юноша-офицер, который был учтивым, начитанным, воспитанным. Понравилось и то, что бокал он поднимал со всеми, но так его и не выпил, что было замечено матерью сразу.

Зато, испросив позволения познакомиться с обширной библиотекой, весь ушёл в мир книг, и от стеллажей только и слышались его восхищённые реплики:

– О. Гюго…

– Сервантес…

– Шиллер, Гёте…

– Шекспир…

Не скоро подошёл он к столу, но при этом глаза его горели вдохновением и живым интересом:

– Какие вы молодцы… У Вас такая прекрасная библиотека. Редкое собрание книг по философии, все словари, выходившие в России за век – где Вам только и удалось их собрать?

– От отца достались, – ответил Нечаев и уже с огромным интересом посмотрел на молодого офицера. За столь короткое время увидеть особенности библиотеки, её характер и направленность – мог только человек творческий, начитанный и глубокий.

«Молодец, тонкую душу имеет и к знаниям тянется. Это – прекрасно», – подумал отец Марии.

И его душа ещё в большей мере потянулась к молодому офицеру.

«Дай-то Бог, хорошая партия будет Маше. Только бы всё сладилось».

И когда Алексей обратился к родителям Марии, густо покраснев, и с дрожью в голосе, с просьбой вверить её его попечительству, уже не противилась и мать.

– Вы не тревожьтесь, дорогие мои. До последнего вздоха буду с ней. Люба она мне, всем сердцем своим тянусь к ней.

***

Не мог в эту минуту знать Алексей Максимович, что в самом конце своей жизни не сдержит своего слова, по своей воле уйдёт из жизни, которая более не могла его радовать. Так как остаться жить в тех условиях – значило бы для него – запятнать свою честь. А этого он допустить не мог никогда. Но был он с ней до последнего вздоха и до последнего удара своего сердца.

***

На том и сладили родители его избранницы и отец Алексея. И, сообща, утвердили решение, что по приезду Алексея в очередной отпуск, будут и свадьбу готовить.

И мать Марии, уже как сына, троекратно поцеловала Алексея, и у него при этом даже защемило сердце. Почудилось, что это мать его благословляет на самый главный шаг в жизни.

И он надолго приник губами к руке Дарьи Дмитриевны.

Накануне своего отъезда в полк он вновь приехал к ней, своей судьбе и своему счастью в Ростов.

С букетом багровых роз, и с потаённым подарком в кармане гимнастёрки. И он всё думал, как она примет его, как отнесётся к этому?

Когда увидел её, на скамье возле училища, даже задохнулся. Она была просто ослепительна.

Строгий костюм, с кружевным воротником и манжетами, дополняла так идущая ей высокая причёска, а природно-вьющиеся волосы, спадавшие на плечи, делали её старше своих лет и строже, нежели она была на самом деле.

– Вы позволите, милая барышня, заезжему гостю к Вам на урок, – шутливо обратился он к ней со спины.

Она вздрогнула, выронив из рук книгу, которую читала, и живо вскочив на ноги, обернулась к нему:

– Господи, как же я тебя ждала. Просто чувствовала твоё присутствие рядом.

И она тихонько, даже неожиданно для него, поцеловала его в обе щеки и в лоб. Он помнил, что так всегда его целовала мать.

Алексей протянул ей букет и она, сияя от счастья своими бездонными глазами, зарылась в него по самые брови.

– Закрой глаза, – попросил он её, – и дай мне правую руку.

Она тут же выполнила его просьбу и доверчиво протянула к нему безукоризненную правую кисть, с длинными и ухоженными пальцами.

– А это, я хотел бы, чтобы отныне всегда было с тобой, – и он надел ей на безымянный палец красивое, с бриллиантами, старинное родовое кольцо, которое переходило в семье Калединых от матери жениха к невестке.

Открыв глаза, она стала его разглядывать:

– Ой, Алёшка, это же… фамильная реликвия, наверное.

– Да, моя хорошая. Это кольцо, к несчастию, не может тебе вручить моя мама. А я думаю, что она была бы очень счастлива сделать это. Поэтому мой отец велел вручить его тебе, как поруку моей любви.

Мария доверчиво прижалась к нему, да и застыла недвижимо:

– Господи, неужели всё это правда? Это – не сон, всё, что происходит со мной… С нами, – поправилась она.

– Нет, родная моя, это не сон. Больше жизни люблю тебя и буду до веку любить, родная моя.