Повелители фрегатов

Эти господа совершенно не понимают достоинства и назначения дворянина. Вы также не без греха: помните, как шероховато ответили вы мне на замечание мое по случаю лопнувшего бизань-шкота? Я оставил это без внимания, хотя и не сомневался в том, что мне ничего не значит заставить вас переменить способ выражений в разговорах с адмиралом; познакомившись с вашим нравом, я предоставил времени исправить некоторые ваши недостатки, зная из опыта, как вредно без жалости ломать человека, когда он молод и горяч. А зачем же ломать вас, когда, даст бог, вы со временем также будете служить, как следует; пригодятся еще вам силы, и на здоровье! Выбросьте из головы всякое неудовольствие, служите себе, по-прежнему, на фрегате; теперь вам неловко, время исправит, все забудется. Этот случай для вас не без пользы: опытность, как сталь, нуждается в закалке; ежели не будете падать духом в подобных обстоятельствах, то со временем будете молодцом. Неужели вы думаете, что мне легко было отдать вам то приказание, о котором мы говорили, а мало ли что нелегко обходится нам в жизни?

Не без удивления выслушал я монолог адмирала. Куда девался тон простака, которым Павел Степанович беседовал с мичманами наверху по вечерам? Откуда взялись этот огненный язык и увлекательное красноречие? Эти вопросы задавал я себе, выходя из адмиральской каюты совершенно вылеченный от припадка нравственной болезни, с которой вошел в нее. Как опытный лекарь, Павел Степанович умел подать скорую и верную помощь; а это было ясным доказательством того, что он был великий моралист и опытный морской педагог…»

Что и говорить, в беллетризованных воспоминаниях В. Зарудного адмирал Нахимов предстает перед нами не только как флотоводец, но и как внимательный и рачительный воспитатель молодых офицеров.

А вот еще одно свидетельство об обеде у адмирала, который в отличие от Нахимова превращал обед просто в приятное для себя времяпрепровождение. Перед нами обед у адмирала Ханыкова, служившего на Балтийском флоте в конце XVIII — начале XIX века. Один из современников писал о нем так: «Адмирал был очень хорошо расположен к офицерам и пассажирам и всегда приглашал их к обеду. Обеды эти сопровождались живыми разговорами и тостами, которые всегда предлагал сам адмирал. Первым тостом был «добрый путь», затем присутствующие и отсутствующие «други», как он выражался, затем «здоровье глаз, пленивших нас», «здоровье того, кто любит кого» и прочее. Во всех этих «здоровьях» портвейн играл главную роль. К концу обеда графины были пусты, и часто подавались следующие, особенно, когда обед был более оживлен».

Ну а как жили адмиралы на кораблях в море? Каюта-салон командующего эскадрой обычно располагался в кормовой галерее линейного корабля и представляла собой, как правило, две смежные каюты. Первая — достаточно просторное помещение, где происходили совещания, там же накрывались столы для гостей, также во время походов там за рабочим столом работал сам адмирал. Помимо салона имелась еще и небольшая выгородка, где стояли кровать, шкап, висели зеркало и рукомойник. Однако отдельное большое помещение — непозволительная роскошь даже для флагмана. Поэтому в адмиральском салоне всегда было установлено несколько тяжелых орудий, которые защищали корму корабля. В обычной обстановке их, как могли, драпировали, а во время учений и в боевой обстановке приводили в готовность. Норматив приведения «адмиральских» пушек в боевую готовность был достаточно жесток — не более пяти минут. Так что повседневная жизнь командующих, как и их подчиненных, проходила бок о бок с пушками, и ядрами.