— Вначале мы должны узнать, кто высасывает её кровь, — заметил Дэйл. — После этого мы будем знать, что делать дальше. Все вампиры, хоть они и могут бродить ночью в поисках новых жертв, от восхода до заката неподвижные и беспомощные лежат в своих гробах. Когда мы узнаем, кто вампир, мы сможем отыскать днем его гроб и положить конец всем этим безобразиям, вбив в сердце твари деревянный кол и отрубив голову. Только тогда эта тварь и в самом деле умрет.
— Но мы же не знаем, кто напал на мою жену и дочь… кто вампир! — вздохнул Ролтон. — Как мы сможем вычислить его?
— Сможем, — заверил доктор Дэйл. — Ночью мы спрячемся в комнате Оливии и подождем, пока вампир не появится. Оливия же, приняв мой снотворный порошок, будет крепко спать и ничего не узнает. Так что, если вампир в эту ночь явится к Оливии, мы будем наготове и разберемся с ним. А если не сумеем, то мы, по крайней мере, будем знать, кто он, и сможем днем отыскать его тело и уничтожить его.
— Доктор Дэйл, я сделаю все, что вы скажете… я буду сторожить ночью вместе с вами! — объявил Джеймс Ролтон. Лицо его было очень бледным, но решительным. — Я полностью полагаюсь на ваши советы, потому как сам я совершенно беспомощен в этом деле.
— Я тоже буду с вами, — вмешался в разговор доктор Хендерсон. — Так что нас будет пятеро, если посчитать молодого Эдварда Хармона, который скоро прибудет.
— Он — жених Оливии? — поинтересовался доктор Дэйл. — Этого должно быть достаточно.
— А теперь приглашаю вас отобедать, — подытожил Ролтон. — И, конечно, мы не станем ничего говорить Оливии, Вирджинии и слугам…
Обед в этот вечер получился не слишком веселым. Устроили его в мрачной столовой Ролтонов. Мы все, кроме Вирджинии Ролтон, которая, судя по всему, еще до конца не пришла в себя после смерти матери, вели себя довольно сдержанно, готовясь к предстоящему ночному бдении.
Еще до обеда доктор Дэйл побеседовал с ней и с Джеймсом Ролтоном, расспрашивая о Мэйсвиле и о его жителях. Я насторожился, когда услышал, что их разговор коснулся Герритта Геисера. Джеймс Ролтон знал его, и Герритт, похоже, нравился ему.
В ответ на вопрос доктора Дэйла, Ролтон сказал, что и представить себе не может, почему Герритт поселился в старом поместье. Тем более что дорогу, ведущую в холмы, давно не использовали, а у Герритта не было машины. Насколько я понял, этот человек нравился и Ролтону, и его покойной жене, и они не раз приглашали его в гости.
Когда стемнело, мы покинули столовую. Вирджиния поднялась к Оливии, а мы отправились в библиотеку. Тут как раз подъехал Эдвард Хармон — высокий, серьезный молодой человек лет тридцати. Очевидно, он очень беспокоился о здоровье Оливии Ролтон и, казалось, был немного разочарован, когда Вирджиния спустилась и сообщила, что Оливия уже спит, выпив снотворного порошка доктора Дэйла.
Мы нервно беседовали о разных пустяках, пока Вирджиния Ролтон не удалилась. Когда она ушла, Эдвард Хармон наконец-то задал доктору Дэйлу вопрос, который давно вертелся у него на языке:
— Доктор Хендерсон рассказывал мне о своих подозрениях. Его «диагноз» оправдался?
— Вы хотите знать, стала ли Оливия жертвой вампира? — в свою очередь спросил доктор Дэйл. — Да, это так. И мы собираемся этой ночью сразиться с вампиром.
После Хармон внимательно выслушал доктора Дэйла, который подробно объяснил молодому человеку наш план.
— Так вы собираетесь ждать тут этого вампира? А если он не придет?
— Тогда мы будем дежурить следующую ночь и еще одну… пока он не явится, — пояснил доктор Дэйл. — Это единственный способ обнаружить, кто он.
Хармон покачал головой.
— Все это ужасно. Но я буду с вами и постараюсь сделать все возможное, для того чтобы помочь вам спасти Оливию от этой ужасной твари.
Потом Дэйл посмотрел на часы.
— Думаю, нам лучше подняться наверх и расположиться в комнате Оливии, — объявил он. — Сейчас десять, и большая часть слуг, и Оливия, как мне кажется, уже уснули.
Доктор Дэйл подхватил черный саквояж, который привез из Нью-Йорка, и во главе нашей компании отправился на второй этаж, но перед этим потушили свет в доме, кроме пары ламп в холле, так что весь первый этаж особняка погрузился во тьму. На втором этаже тоже не было света, и только тусклый лунный свет освещал комнату Оливии Ролтон, когда мы осторожно вошли туда.
Доктор Дэйл быстро огляделся. В комнате были высокие окна, выходящие на северную и западную стены дома. На северной стене за окном был балкон. Кровать, на которой крепким сном спала Оливия Ролтон, располагалась в северо-западном углу. Девушка лежала головой к западной стене. Между кроватью и северным окном было пространство в несколько ярдов.
У южной и восточной стены, где не было окон, тени сильно сгустились. Доктор Дэйл шепотом предложил нам расположиться именно там. Я забился в юго-восточный угол комнаты. Справа от меня притаились доктор Дэйл и Джеймс Ролтон, а слева — Эдвард Хармон и доктор Хендерсон. Присев на корточки, доктор Дэйл достал из своего саквояжа два маленьких креста. Один он оставил себе, другой без всяких комментариев отдал мне.