Pourquoi pas? или Почему бы и нет?

Изучением строения сцапавшего меня животного и наблюдением за его повадками я занималась последние минут сорок, не переставая при этом стучать зубами от холода и щуриться от ветра. На открытой высоте, да еще и усиленный крыльями, он был гораздо менее дружелюбен с припозднившимися путешественниками, чем на земле возле гор, деревьев и кустов, прекрасно заменявших защитную преграду. Правда, страдала от этой проблемы только я. Чудовище на подобные мелочи чихать хотело. Ему, судя по выражению на вытянутой морде с большим, плотно сжатым клювом, было все глубоко по барабану. Ну, наверное, кроме конечной цели пути: больно уж уверенно он двигался в направлении леса. Я даже начала подозревать, что, прихватив меня с берега озера, монстр успел позабыть об этом инциденте и теперь спокойненько летел по своим делам, не отдавая себе отчета в том, что его задние лапы крепко держат живое существо, которое уже так закоченело, что даже бояться перестало. Видимо панический ужас, овладевший мною в первые мгновения неожиданного полета, тоже не отличался морозоустойчивостью. Замерзло все: руки, ноги, голова с развевающейся по ветру косой… Даже мысли в голове ворочались как-то вяло, будто ледяные глыбы в стоячей воде. Осталось одно полубезразличное созерцание гибкого тела ящера, очень похожего на птице-коней, которых я видела у белокожих стражей. Только мне, похоже, достался дикий экземпляр. Если такие тут, вообще, водятся. Во всяком случае, седла с упряжкой я на нем, к моему огромному сожалению, так и не обнаружила. Как не крути, а перспектива общаться с прирученным, пусть и не мною, зверем все же приятней, чем налаживать контакт с вольной особью. А вдруг он меня в гнездо свое (или что там у них вместо дома) тащит? Деткам на закуску! Или, может, сам с утра голодный, просто подходящую площадку для ужина подыскивает?

Я покосилась на морду своего похитителя, с моего ракурса были хорошо видны лишь ее нижняя часть и правый бок, на котором чуть светилась фиалковым светом вытянутая прорезь глаза. И отражалось в нем такое безразличие, что даже как-то обидно стало. Поначалу. Но, полюбовавшись этой картиной, я в скором времени с облегчением поняла, что жрать меня в ближайшее время данная птичка не собирается, ибо пофиг ей… то, что называется — фиолетово. Ну, не выглядят так голодные животные, не выглядят, и все тут!

В принципе, моя личность в изрядно продрогшем теле пребывала в похожем состоянии. Хм… может, это заразно и передается воздушно-капельным путем? Вон как ветер по физиономии нас обоих хлещет, тут что угодно приклеиться может, не говоря уже о настроении. Хотя вероятней всего, моя психика просто адаптировалась к ситуации, отдав предпочтение не глупой панике, а более-менее рациональному мышлению. Ну, или сознание выкинуло очередной «финт ушами», прикинувшись беспросветным «тормозом». Как это не печально признавать… второй вариант звучал правдоподобней.

В первые минуты воздушного путешествия я орала, как резанная. Сперва от страха, потом по инерции, и так до тех пор, пока оглушительный (для меня уж точно) вопль не превратился в сухое карканье, перебиваемое приступами раздирающего горло кашля. Окончательно сорвав голос, я получила в придачу еще и заложенные уши. Дрожащие руки, по счастливой случайности, оставшиеся свободными от захвата, какое-то время возились с завязками плаща, которые больно врезались в шею из-за сильного натяжения ткани, попавшей в кольцо цепких пальцев животного.

Живописные такие пальцы: покрытые белой пупырчатой кожей. Длинные, толщиной с мою руку, примерно. А на их внутренней поверхности жесткие и весьма ощутимые для моего полуголого тела шипы. Для удерживания особо вертлявой добычи, видимо. Жертвы… они ведь разные бывают. Это я такая прилежная: застыла в горизонтальном положении (что в моем задубевшем состоянии несложно) и не трепыхаюсь. Еще бы! Ведь если он, не приведи боги, вдруг надумает разжать свои крючкообразные лапки, мое бренное тело тут же отправится в свободный полет с последующим приземлением на том свете. Ну, а чем еще может закончиться падение с высоты в несколько десятков метров на расположенный внизу лесной массив? Разве что пожизненной инвалидностью, если другие представители местной фауны не слопают меня раньше.

И вот с такими философскими размышлениями на тему своего скорого будущего я пролетела уже черт знает сколько километров. Мысль о том, что в месте, куда меня транспортируют, особым спросом пользуются хладные трупики, в последнее время становилась все более навязчивой. Лицо мое изрядно перекосило из-за регулярных пощечин холодного ветра, занемевшие пальцы слушались с трудом, а покрытая мурашками кожа давно уже лишилась чувствительности, отчего появилось неприятное ощущение инородной корки, покрывающей тело. Лучше бы я была голой. Тогда хотя бы моя грудь и бедра с ногами не чувствовали бы сейчас себя так, словно их обмотали смоченными в проруби бинтами. Если меня не съест летающий ящер и не раздерут на мелкие кусочки другие звери, я все равно умру. После таких издевательств не выживают!