Поучения

8. Вопрос.Святой авва Антоний сказал: «Я видел сети диавола простертые по всей земле, восстенал от этого и сказал: горе роду человеческому; кто может избавиться от них? И сказали мне: смирение спасает от них, ибо они не могут спутывать его». Как видел святой сети сии – чувственно или мысленно? И кто те, которые сказали ему: «Смирение спасает от них, ибо они не могут спутывать его»?

Ответ. Авва Макарий Великий, Египетский, ученик аввы Антония, видел также во внутреннейшей пустыне Скитской все козни вражеские в то же время, как видел их авва Антоний, только – в другом образе. Святой Макарий видел бесов в подобии двух человек, из которых один был одет в дырявую одежду с нашивками разных цветов; тело же другого все покрыто было изношенною одеждою, наверху которой была некая сеть, обвешанная пузырьками. К ним подходил еще некто, покрытый крыльями наподобие покрова. Вот этих телесно – телесными очами – видел авва Макарий.

А святой авва Антоний видел оком ума, как видят видение, все те сети диавола, которые он всегда строит монахам и которыми старается их опутать, уловить и помешать им благополучно кончить шествие свое путем добродетели, как написано: скрыша гордии сеть мне, и ужы препяша сеть ногама моима (Пс 139, 5). Итак, он видел, что сети диавольские устроены по земле таким же образом, как звероловы протягивают свои. Видя это, он удивился и ужаснулся по причине множества тенет и сетей, в которые, если б и зверь попался какой, не мог бы высвободится по множеству разных силков и пут.

Под таким образом представились авве Антонию виды всех страстей телесных и душевных, которыми бесы борют монахов. И видел он Ангелов святых, которые поименно обозначали ему сеть каждой страсти, именно: сеть чревоугодия или объедения, сеть сребролюбия, сеть блуда, тщеславия, гордости и прочих страстей. Сверх того, они показали ему все искусства и хитрости, какими враги устрояют свои сети и засады, чтобы положить братиям препону, опутать их и остановить их шествие по великому пути любви Божией. Когда, пораженный ужасом при виде сетей, восстенал он и сказал: «Горе нам, монахам! Как избавиться нам и спастись от этих сетей, чтобы не запутываться в них?» – Ангелы сказали ему: «Смирение спасает от всех их; и кто им обладает, тот никогда не запутается в них и не падет».

Но они не сказали, что не одним смирением препобеждаются страсти и демоны: требуются еще и другие дела и подвиги вместе со смирением. Смирение одно само по себе никакой не принесет пользы; равно как и дела без смирения ничего не значат, ибо они без него – что мясо землею, а не солью осоленное, которое легко портится и пропадает.

Итак, телесные труды, внутренний подвиг ума, безмолвие и непрестанная молитва с совершенным смирением преодолевают все страсти и демонов, так что сии последние и достать не сильны монаха, обладающего ими, как Ангелы сказали авве Антонию.

9. Вопрос.Авва Антоний сказал: «Если подвизаемся подвигом добрым, должно нам крепко бояться и крайне смиряться пред Богом, чтобы Он, ведающий немощь нашу, покрывал нас десницею Своею и хранил, ибо, если вознесемся гордостью, Он снимет покров Свой с нас – и мы погибнем». Какой смысл этого изречения блаженного?

Ответ. Смиряться должны мы всегда. Как во время теснот, скорбей и браней, так и во время мира и покоя от браней. Во всякое время имеем мы нужду в смирении, так как оно во время брани доставляет нам помощь и придает силы к поднятию тягости терпения, а во время мира и покоя от браней – защищает нас от гордости и удерживает от падений.

Также по причине разленения нашего и пленяющего нас богозабвения должны мы смиряться, ибо очевидная здесь немощь наша сама собою поведет к смирению и заставит отгонять всякую гордость. Бог не хочет, чтобы мы всегда находились в опасностях и тревогах, но, по Своей благости и человеколюбию, покрывает нас и прекращает брани страстей и свирепость демонов.

Итак, если мы во время брани и подвига прибегаем к смирению, ради опасности и затруднения, а во время спокойствия и безопасности от браней забываем Бога и возносимся гордостью, то Он, без сомнения, снимет с нас покров Свой, и мы погибнем в разорении и отчаянии. Поэтому нет времени, в которое не было бы нам потребно смирение, так как во всяком месте и во всех действиях мы всеконечно имеем в нем нужду.