Поучения

Поверьте, чада, мне, старику, что прежде у скитских иноков наблюдалась великая любовь, и строгое воздержание, и дар разумения. И я застал еще там старцев, которые вовсе не принимали пищи, если кто-нибудь не заходил к ним.

Между ними жил старец Аммоний, живший близ меня. Зная его образ жизни, я каждую субботу навещал его, чтобы он, ради моего прихода, вкусил пищи.

И все они наблюдали такое правило: в какое бы время кто ни пришел к ним, должен был сотворить молитву, а старцы между тем готовили трапезу и потом вместе вкушали пищу».

ПАВЕЛ ПРЕПРОСТЫЙ

1

Расскажу теперь, что я слышал от святого раба Христова Иеракса, также от Крония и многих других братий.

Некто Павел, сельский земледелец, чрезвычайно незлобивый и простой нравом, сочетался браком с женою, весьма красивою, но бесчестного поведения: она уже давно грешила, только муж не знал этого.

Однажды, пришедши с поля домой внезапно, он открыл ее связь с человеком посторонним. Промысл обратил сей случай во благо для Павла.

Он оставляет ту жену, потом, никому не сказав ни слова, обходит восемь монастырей и, пришедши к блаженному Антонию, стучится в двери.

Антоний, вышедши, спрашивает его: «Что тебе нужно?» Павел отвечает ему: «Хочу быть монахом». – «Не можешь, – сказал Антоний, – тебе уже шестьдесят лет; ступай лучше опять в свое селение, работай и живи в трудах, благодаря Бога; ты не можешь перенести скорбей пустыни».

Старец опять отвечал: «Я все буду делать, чему ты научишь меня». – «Я сказал тебе, – продолжал Антоний, – что ты стар и не можешь быть монахом; ступай отсюда: если же тебе хочется быть монахом, то поди в общежительный монастырь, где много братии, которые могут снисходить к немощам твоим. А я здесь живу один, ем чрез пять дней, и то не досыта».

Сими и подобными словами Антоний отгонял от себя Павла, и чтобы не пустить его к себе, запер дверь и три дня не выходил из-за него, даже для своих нужд. А старец все стоял и не отходил.

На четвертый день Антоний, по необходимости отворив дверь, вышел и, увидев опять Павла, сказал ему: «Отойди отсюда, старец; чего ты от меня домогаешься? Нельзя тебе здесь остаться». – «Невозможно мне умереть в другом месте, как здесь», – отвечал Павел.

Посмотрев на него и видя, что с ним ничего нет съестного: ни хлеба, ни воды и ничего другого – и что он уже четвертый день остается совсем без пищи, Великий Антоний подумал: «Как бы он, не привыкши поститься, не умер и не положил пятна на душу мою», – и после этого принял Павла к себе, сказав ему: «Можешь спастись, если будешь послушен и станешь делать все, что услышишь от меня». – «Все буду делать, что ни прикажешь», – отвечал Павел.

И начал Антоний в следующие дни вести такую суровую жизнь, какой не вел и в ранней юности.

Искушая Павла, он сказал ему: «Стой здесь и молись до тех пор, пока я не приду и принесу тебе работу»; потом, ушедши в пещеру, смотрел на него в окно и видел, как он, палимый зноем, простоял на том месте целую неделю неподвижно.

Затем, намочив пальмовых ветвей, сказал ему: «Возьми и плети веревку вот так, как я».

Старец плел до девятого часа и с великим трудом сплел веревку в пятнадцать локтей длиною. Посмотрев на плетенье, Великий Антоний был недоволен им и сказал Павлу: «Дурно сплел, расплети и начни снова». Между тем Павел уже четыре дня ничего не ел в таких преклонных летах!

Антоний изнурял так Павла для того, чтобы этот старец, вышедши из терпения, убежал от него и бросил монашество.

Но он расплел веревку и начал плести ее снова из тех же ветвей, хотя это было уже труднее прежнего, потому что ветви крутились от первого плетенья.

Антоний Великий, видя, что старец и не пороптал, и не помалодушествовал, и нисколько не оскорбился, даже вовсе не изменился в лице, сжалился над ним и при захождении солнца сказал ему: «Не съесть ли нам, отец, кусок хлеба?» – «Как тебе угодно, авва», – отвечал Павел.

Это еще более тронуло Антония, что он не побежал тотчас же, как услышал о пище, но отдал на его волю. «Так поставь стол», – сказал Антоний старцу; он сделал это.

Антоний принес и положил на стол четыре сухих хлебца, унций[1] по шести каждый, и размочил для себя один, а для него три; потом начал петь псалом, какой знал, и, пропев его двенадцать раз, столько же раз молился, чтобы и в этом испытать Павла. Вместе с Великим молился и старец, и еще усерднее его.

После двенадцати молитв Антоний сказал ему: «Пойди, ешь». Но как только он сел за стол и стал брать хлеб, Антоний сказал ему: «Сиди и не ешь до вечера, а только смотри на хлеб». Наступил вечер, а Павел все не ел; тогда Антоний сказал ему: «Вставай, помолись и ложись спать». Павел так и сделал.

В полночь Антоний разбудил его на молитву и продолжал молитвы до девятого часа дня.