Поцелуй врага

– Нет, – вмешивается вампир. – Волчица первая, оборотень. Что-то мне подсказывает, нет доброй воли в ее действиях.

– Загнете тоже, Светлейший. «Нет доброй воли». – Илья разворачивает меня в своих объятиях.

– Что делать? – спрашиваю я. Меня лихорадит от происходящего.

– Ты же хотела сделать мне больно? Настал момент. – Блондин оттягивает ворот водолазки и склоняется. – Только артерию не прокуси, Янка. – Мои губы несмело касаются кожи. – Поцелуй – это хорошо, но сейчас нужно чуть жестче.

Голос блондина проникает в расплавленный страхом разум. На языке ощущается солоноватый привкус, перед глазами плывет, сердце оглушает и дезориентирует. «Кусай», – слышу голос внутри себя. – «Мой!» – проносится требовательно. Блондин с шипением втягивает воздух, чертыхаясь сквозь зубы.

– Острые у тебя зубки, змеюшка, – он растирает ладонью шею, удерживая меня под спину. – Теперь моя очередь. Закончим с этим по-быстрому?

Киваю болванчиком, совершенно не соображая, где я и что сейчас происходит. Лицо блондина приближается, мужские губы мажут по моим и влажным поцелуем втягивают кожу у основания шеи. Острый момент боли – и горячий язык проходит от основания до самого уха, но не останавливается на этом и поднимается по скуле, щеке…

– Кажется, мы с княгиней молоко на плите забыли. Еще немного, и подгорит, чувствую уже этот запах. Такой пряный! Терпкий! Сумасшедший аромат…

Я распахиваю глаза, стараясь сосредоточиться на присутствующих. Илья удерживает мой подбородок пальцами, тяжело дыша, глядя поверх головы.

Глава 29

– Идем. – Илья поднимается из кресла, широко раскидывает руки, потягиваясь. Хватает футболку и шустро снимает, комкая ткань ладонями. – Я задницу отсидел ждать, когда ты сделаешь задание.

– Пять минут, – ворчу я, выписывая определение.

Последние семь дней я бросила все свои силы на учебу. Провожу по десять-двенадцать часов за столом, освежая в памяти школьные предметы. Читать и писать, безусловно, не разучилась, но основные принципы алгебры, химии… да всего-всего приходится восстанавливать или восполнять. Я составила план, согласно которому буду проходить школьную программу, и мне нравится выполнять по маленькому пункту и вычеркивать его из ежедневника. Блондин завел привычку находиться со мной в одной комнате, притащил удобное кресло, с подлокотниками и мягкой подножкой и мог часами «насиловать» игровую консоль.

– Ян, пять было минут сорок назад. Ты думаешь, я не понимаю, почему ты сидишь до первого зарева за окном? Нельзя вечно прятаться.

– Я не прячусь, – я закрываю объемную тетрадь на пружинке.

– Ничего-ничего, не переживай, скоро научишься врать. – Илья медленно стягивает домашние штаны, не забывая при этом лучезарно улыбаться. – Оденься потеплее. Сегодня часом не обойдемся. Устал зверь, размяться хочет.

– Я не прячусь, – повторяю я, надевая водолазку. – Всем нужно привыкнуть. И мне в первую очередь, – собираю волосы в хвост. – Мне иногда кажется, что тебя вообще нельзя ничем удивить. Весь такой радостный, позитивный, улыбаешься… бесишь, – высказываюсь, встречаясь взглядом.

– Тут мы с тобой солидарны, ты меня тоже бесишь, Янка. До чертиков выводишь. Своей правильностью. Молчаливостью. Запахом своим. Даже кожей мягкой и гладкой. А знаешь, откуда я это знаю? Пока ты спишь, я, как маньяк, плечи тебе глажу. Да так, чтобы не разбудить и не получить звездюлей.

– Это очень странно слышать от практически голого мужчины, блондин. Ты точно маньяк.

– Не забывай, что ты спишь с этим маньяком в одной постели. Дошутишься, злючка.

– И что будет? – провоцирую я.

– Да ничего. Не трону, сама придешь.

– Пф-ф-ф, – я протискиваюсь в дверной проем.

– Идите уже. Дайте выспаться! – Роман демонстративно хлопает приоткрытой дверью спальни.

– Ты уже и мальца довела. – Илья спускается по лестнице, практически наступая мне на пятки.

– Да вы меня оба раздражаете! Когда уже планку-то вам сорвет? – летит нам вдогонку со второго этажа.

– Заткнись, малец! Может, нам нравится вот так… да, Янка?

– Да, Илья.

Распахиваю дверь и выхожу на улицу, предусмотрительно отвернувшись. Раньше я думала, что все оборотни щеголяют обнаженными по поселку, оказалось, это любимое занятие блондина. Он несколько секунд стоит на пороге дома, шумно вбирая свежий воздух. С блаженным стоном:

– Хо-ро-шо, – зверь опускается на четыре лапы, приминая свежий снег.

Черная зависть и тоска – вот что я испытываю, глядя на то, как песочный волк безудержно носится по подмерзшим полям, поднимая мелкие жесткие снежинки в воздух, подгоняя меня. Зверь толкает в спину, упираясь покатым широким лбом в поясницу, прихватывает зубами кисти рук, тянул за рукав, бросает меня на некоторое время и срывается с места, скрываясь в темноте, убегает так далеко, что я не могу разобрать шагов, и возвращается, выпрыгивал словно из ниоткуда. Получив мощный толчок, по инерции сажусь на попу, зверь не останавливается на этом, бодает, придавливает лапой плечо и принимается вылизывать мое лицо.