Поцелуй ветра

Ларедо, все еще поддерживая ее за талию, ввел ее внутрь жилища. Шейла без всякого интереса оглядела внутреннее убранство.

Половину комнаты занимала примитивная кухня и обеденный стол. Вторая половина, судя по всему, служила гостиной. Арочное отверстие в стене вело в коридор, за которым угадывались другие комнаты.

Позади послышался знакомый испанский говор. Она повернулась и встретилась с взглядом темных глаз главаря. Потом она почувствовала прикосновение холодного металла и, скосив глаза, увидела, что Ларедо перерезал веревку, стягивающую ее руки.

Слова благодарности были готовы сорваться с ее уст, но тут она вспомнила последний разговор с Ларедо. Он всего лишь исполнитель. Убрав нож, Ларедо направился к двери.

— Куда ты? — Шейла слегка повернула голову в его сторону, стараясь не выказывать опасения остаться один на один с бандитским вожаком. Ларедо молчал, переводя взор с нее на вожака и обратно.

— Пойду задам корма лошади, — наконец сказал он.

Он вышел, и она поймала на себе взгляд черных сверкающих глаз. Она поняла, что он прочел все ее мысли. По спине у нее пробежал холодок. Она не удивилась, услыхав его голос.

— Seсorа, — командный тон сопровождался жестом, приглашающим ее пройти в коридор.

Сюда выходили две комнаты. Шейле указали на дальнюю. Осмотрев ее, она поняла, что теперь это будет ее тюрьма. Комната походила на монашескую келью, ее обстановка состояла из неудобной с виду койки, грубого туалетного столика с тазом и кувшином и стула. Занавеска из блеклой оранжевой ткани грубого плетения закрывала единственное окошко.

Ее взор остановился на прямоугольном зеркале над туалетным столиком. Она в ужасе уставилась на свое отражение. Все лицо покрыто грязью и потом. Волосы спутались и потеряли блеск под слоем пыли. Такое же пыльное, грязное пончо делало ее фигуру совершенно бесформенной.

Шейла бессознательно дотронулась до щеки, как будто желая удостовериться, что действительно видит в зеркале собственное отражение. Кожа, обычно гладкая и упругая, стала даже на ощупь шероховатой. Результатом беглого осмотра было то, что над всеми се чувствами возобладало главное — ощущение ужасной нечистоплотности. Она ощущала острый запах лошадиного пота, пропитавший ее кожу и одежду. В глядящем из зеркала страшилище она с трудом узнавала себя. Шейла с отвращением отвернулась от зеркала.

— Я могу где-нибудь помыться? — быстро спросила она.

Ни малейшего намека на понимание не проступило на бесстрастном, как маска, лице. Шейла нетерпеливо вздохнула, размышляя, каким образом донести до его сознания свою просьбу.

— Я хочу помыться. Понимаете? — Она потерла руки перед собой, как будто умывалась. — Мыться. Принять ванну…

Он подошел к туалетному столику, налил воды из кувшина в таз, жестом показал ей, что она может этим воспользоваться.

— Нет-нет, — решительно покачала головой Шейла. — Смотрите, seсor, как там вас… — Она заколебалась, не желая показывать своего интереса к нему.

— Рафага, — вдруг подсказал он. И опять никакого проблеска эмоций не появилось ни на его лице, ни в спокойных черных глазах.

Шейла с любопытством уставилась на него, удивленная тем, что он сообщил ей свое имя. Она помнила, с какой неохотой это сделал Ларедо. Шейле казалось, что имя главаря тем более должно остаться для нее тайной.

— Сеньор Рафага? — переспросила она, дабы удостовериться, что не ослышалась. Легкий, немного высокомерный кивок головы подтвердил это. — Сеньор Рафага, — снова повторила Шейла, — мне не только руки надо помыть, — она повторила весь предыдущий набор выразительных жестов, — я хочу помыться целиком — и волосы, и все остальное. Вы понимаете?

Непроницаемое лицо! Без сомнения, он догадался, о чем идет речь, раздраженно подумала Шейла. И нарочно притворился ничего не понимающим тупицей, когда вторично указал ей на таз.

— Он слишком мал, — огрызнулась она, потом уселась в центре комнаты, показывая, как она плещется и моется в ванной.

— Я хочу выкупаться — в большой ванне… Понимаете?

От двери донесся хохоток.

— Чем это вы здесь развлекаетесь? — весело спросил ее Ларедо, его голубые глаза искрились от смеха.

— Не могли бы вы объяснить этому испаноговорящему недоумку, что мне нужна ванна? — холодно спросила Шейла.

— Все удобства у нас на улице, — объяснил Ларедо, с трудом сдерживая смех.

— Здесь наверняка должно быть что-нибудь побольше этого злосчастного тазика. А сами вы где моетесь? Или вы вообще не моетесь? — добавила она.

Последовавшая за ее вопросом фраза на испанском языке помешала Ларедо ответить. Вместо этого он перебросился несколькими короткими фразами со своим боссом.

— Так что с ванной? — напомнила Шейла, решив, что их разговор закончен.

— Bano, — услыхала она.

— Это значит «ванна», — перевел Ларедо.

— Наконец-то до него дошло, — сказала она со вздохом.

— Я уже говорил тебе, что здесь нет никаких особых удобств, — продолжал Ларедо. — Мы моемся в источнике.

— А мне туда можно? — решительно спросила она.