– Но это не кладовая, это спальня! – Она взмахивает руками, поворачиваясь ко мне.
– Да неужели?
Ася стоит ко мне очень близко. И будь на её месте кто-нибудь посексуальнее, я, возможно, воспользовался советом Лётчика. Он призывал пройтись по стандарту.
И сейчас оглядывая её с ног до головы, я в этом убеждаюсь. В ней абсолютно ничего привлекательного. Ещё этот наряд! Кто вообще сейчас носит джинсовые бриджи и туники? Она такая мелкая, что, кажется, ещё должна находиться в стенах школы.
– Лет-то тебе сколько? – неожиданно для себя спрашиваю.
Ася уже успела растолкать узенькую тропинку к кровати.
– Восемнадцать, – отвечает она, не оборачиваясь. В её руках оказалась толстенная книга. – Круто.
– Что именно? – удивленно поднимаю бровь.
Она машет в воздухе книгой. Это ни о чем мне не говорит.
– Это Достоевский, – поясняет Ася. – Я люблю Достоевского, но тащить с собой его книги – неважная идея.
– Во всем ищешь плюс, да? – Я двинулся по этой тропинке, чтобы оказаться у кровати. Я скинул на пол весь хлам с кровати, плюхнулся на неё.
Вечная оптимистка на мою голову. Холодная вода – будет закаляться; свалка в комнате – находит любимые книги.
– А ты не собираешься мне помогать?
– Нет, наивная моя, – хмыкаю я, – даже и не думал.
– Но Лёша сказал…
– Повторить ещё раз? Его здесь нет. И он мне не указ.
Я откинулся на подушку, чувствуя незнакомый аромат. Раньше подушки здесь так не пахли. Что это? Что-то новое. Не та сладость дорогих духов, к которым я привык. Здесь скорее сочетание свежести и… Что это? Невинность? Черт, откуда я знаю, как она пахнет?
Я вновь оценивающе смотрю на девочку. То, что она невинна – это и дураку понятно. Её наивность, пугливость, отсутствие кокетства – всё это говорило о том, что эта деревенщина с жёлтыми волосами – желторотик.
Я фыркаю, понимая, что уделяю ей слишком много внимания. Но вставать и удаляться не спешу, мне, почему-то, интересно посмотреть, что будет дальше.
– Где можно все это раскопать? – спрашивает Ася, но не меня, а саму себя.
– Это не я, – отвечаю. – Я просто попросил некоторых людей. А они молодцы, хорошо постарались.
– Добросовестно, – кивает девушка. – Даже слишком.
Она уже начала вытаскивать вещи в прихожую. Я молча наблюдаю за ней. Вот Ася нашла в куче хлама старую гитару. Она быстро проводит пальцами по струнам. Гитара издает плачевные звуки, мы одновременно морщимся. Эта деревенщина играет на гитаре?
– А почему ты не позвонишь родителям, чтобы они тебе помогли? – спрашиваю я, когда мне надоедает её молчаливое шуршание.
– У меня есть только мама, – устало выдыхает она. – И я не могу просить у нее больше денег, чем она может мне дать.
– Но разве ситуация не безвыходная?
Ася как-то странно покачала головой, наводя меня на мысль, что она что-то скрывает. Не просто так она не собирается просить у матери помощи.
– Деревенщина, – обращаюсь я к ней, – а ты не?..
– Я не деревенщина! – возмущается она, поворачиваясь ко мне. – Да, я из маленького города, но это не деревня!
Я рассмеялся, глядя на её раскрасневшиеся щёки. Ишь как защищает!
– А мне пофиг. Для меня ты самая что ни на есть деревенщина.
Ася не стала спорить, она вновь принялась за работу.