Поцелуй Уробороса

– Если она будет достаточно жестока, то вскоре не останется никого из тех, кто может ей что-то запретить. – Ярина двумя руками взялась за парапет и яростно посмотрела на темную-темную Москву-реку. – Ардоло – ключевое звено истории. Он знает, кто его направлял, кто приказал устроить бойню в Измайлово. Если мы сможем допросить голема, то получим необходимые козыри для игры против Всеведы.

– Ты уже пыталась подчинить себе Ардоло, – напомнила Ожега.

– Я не учла вероятности появления в Тайном Городе Винсента Шарге, – призналась Ярина. – Но сейчас Шарге сидит в «Чахоточной шахте», и больше мне никто не помешает… Мне нужна хорошая лаборатория, кое-какие ингредиенты и два-три часа времени. Противоядие глушит отраву в Ардоло, но неспособно очистить его организм, и я знаю, как привлечь его внимание даже издалека…

– То есть?

– Я смогу отравить Ардоло, – жестко усмехнулась Ярина. – И смогу связаться с ним… Мне лишь нужна хорошая лаборатория… Ты со мной?

– Конечно. – Ожега выдержала тяжелый взгляд воеводы Дочерей Журавля и добавила: – Что нужно делать?

Она не стала говорить о своей преданности Всеславе, о том, что мечтает вернуть королеву на трон и увидеть ее врагов на эшафоте. Сейчас Ожега не сказала ни одного лишнего слова, и Ярина ей поверила.

– Мне нужна пара редких артефактов, а их абсолютно точно не будет в той лаборатории, в которую я отправлюсь…

* * *

Москва, проспект Сахарова, 26 июня, воскресенье, 01.03

Определившись, хотя бы приблизительно, с ближайшими планами и проводив девушек на встречу с жрицами, наемники разбрелись по делам.

Кортес заглянул к королеве, убедился, что она по-прежнему без чувств, перекинулся парой слов с повитухой, посмотрел на причмокивающего во сне ребенка, вздохнул и отправился спать, приказав Артему «заняться безопасностью».

Артем заглянул к королеве, убедился, что она по-прежнему без чувств, перекинулся парой слов с повитухой, посмотрел на причмокивающего во сне ребенка, вздохнул и отправился в кабинет. Там он «занялся безопасностью», то есть перевел охранные системы дома в режим «Крепость» и плюхнулся на диван, бездумно таращась на экран ноутбука.

Аэрба же, без спросу, притащил к дверям королевской спальни большое, похожее на диван кресло и устроился в нем. Аэрба сказал друзьям, что «чувствует личную ответственность за несчастную», и собрался присматривать за ней так же внимательно, как Загоска.

Наемники закупили свежие продукты и все, что требовалось для младенца, и могли не покидать дом в течение недели.

А в это самое время Инга и Яна неспешно ехали по ночной Москве во взятом напрокат «Мустанге» и обменивались впечатлениями от встречи.

– Как тебе показались жрицы? – негромко спросила Маннергейм.

– Напуганными, – почти сразу ответила Инга.

– Идеально подобранное определение, – кивнула гиперборейская ведьма. – Они боятся.

– Всеведу?

– Ты удивлена?

– От Снежаны можно ждать чего угодно, – поразмыслив, ответила рыжая. – А вот Параша давно вышла из того возраста, когда можно бояться.

– Чем больше живешь, тем больше хочется, – усмехнулась Яна. – Особенно в том случае, когда многого достигла. Параша известна, богата, обладает властью – вряд ли она хочет все это потерять.

– А Снежана?

– У Снежаны есть время, чтобы снова подняться.

– Э-э… – Инга растерянно покрутила головой. – Ты же согласилась с тем, что они напуганы.

– Мне кажется, жрицы боятся не Всеведу, а ее напора, – ответила Маннергейм, аккуратно двигаясь по безлюдной улице – «Мустанг» шел без морока, и Яна не хотела привлекать внимание дорожной полиции нарушением скоростного режима. – Всеведа, если, конечно, за всеми этими событиями на самом деле стоит она, действует с необычайной стремительностью, но при этом – безошибочно. То есть ее стремительность просчитана, а отсутствие ошибок показывает, что Всеведа продумала не только собственные ходы, но и большинство ответных действий. Именно это смущает жриц.

– Всеведа набрала много очков, но это не значит, что она станет королевой, – зло отозвалась рыжая.

– Ты не позволишь?

– И я в том числе!

– Давно хотела спросить… – Яна бросила на подругу быстрый взгляд. – Почему ты воспринимаешь зеленый переворот настолько лично? Где привычный цинизм?

– Я… – Инга покусала губы, подбирая слова, чуть успокоилась и без надрыва, но все равно достаточно горячо, а главное – убежденно, ответила: – Я злюсь даже не из-за Всеславы, хотя ее мне жалко. По-женски жалко, по-бабьи. Я злюсь, потому что Ярга хочет разрушить Город, который я люблю, вот и все. Я люблю наш мир, Яна, и поэтому рассматриваю нападение первого князя как личное дело.

– И снова хорошо сказано, – тихо произнесла гиперборейская ведьма. – Наши мужчины относятся к происходящему так же, но ведут себя спокойнее.

– Если все будут горячиться, ни к чему хорошему это не приведет, – рассмеялась Инга.

– Тебе тоже следует вернуть хладнокровие.