Поцелуй Уробороса

– Безусловно, ты имеешь право на грубость, – негромко произнесла королева, медленно вытирая щеку. – Но ты не можешь ничего изменить, Далина, увы, не можешь. Чтобы спасти моего ребенка от твоего жениха, нужно снять печати с Бункера Вечного Сна, а я слишком слаба для обычной церемонии, поэтому придется открывать хранилище кровью. – Пауза. – Твоей.

– Ты не посмеешь! – побледнела фея.

– Я бы с удовольствием убила Сдемира, но в жертву необходимо принести ведьму, – продолжила Всеслава. – А до Всеведы я добраться не смогла.

– Сука! – вновь взорвалась Далина. – Ты умрешь! Ты сдохнешь! Сдемир вырежет тебе сердце!

– Не думаю, – чуть слышно отозвалась Всеслава. – Сюда ему хода нет.

И принялась шептать заклинание.

– Он придет! – завизжала Далина. – Он войдет! Он спасет меня! Он любит меня! Он разорвет твоего ублюдка голыми руками! Будь ты проклята, тварь! Будьте прокляты ты и твой ребенок!

Но что толку от слов?

Другие слова – на древнем языке людов, – наполняли треугольную комнату мрачным ожиданием. Другие слова меняли мир, готовя его к страшному, но высокоэнергетическому событию. Другие слова определяли сейчас реальность.

– Пожалей меня, – неожиданно попросила Далина. – Всеслава, пожалей, я умоляю… Всеслава…

И королева дрогнула. Остановилась на полуслове, закусила губу, не решаясь продолжить страшное заклинание. Осознала себя палачом.

– Пожалуйста, Всеслава, – повторила Далина, увидев, что ей удалось заставить королеву усомниться. – Я ни в чем не виновата. Я не воевала с тобой. Не трогала Мечеслава, не подставляла Ярину. Я всего лишь полюбила, Всеслава, неужели ты не можешь этого понять? Я впервые полюбила по-настоящему и надеялась создать семью. Я ни во что не вмешивалась, я…

И в этот миг младенец заплакал.

Случайно так получилось или же умный Аэрба помог ребенку разрыдаться, осталось невыясненным, но младенец заплакал, и его голос вернул королеве уверенность.

Всеслава помолчала, кусая губы, затем сжала кулаки и продолжила чтение аркана.

– Нет, – прошептала Далина. – Пожалуйста, не убивай меня!

Напрасно.

Решение принято.

Аэрба, как выяснилось, неплохо понимал древний язык людов, во всяком случае, ритуальный нож он подал королеве в нужный момент, ни раньше, ни позже. И подал именно так, как требовала церемония: опустившись на одно колено, склонив голову, а перед этим – закатав левый рукав до локтя. Всеслава приняла оружие не глядя, протянула руку, обнаружила нож там, где он должен был находиться, сжала его и так же, не глядя, взмахнула острым клинком, рассекая руку Аэрбы.

Брызнула первая кровь.

Рана оказалась глубокой, но на лице серба не дрогнул ни один мускул.

– Нет, – вновь сказала Далина, не веря, что это может что-нибудь изменить.

– Да, – тихо ответила королева.

После чего выставила перед собой левую руку и с силой резанула по ней клинком.

Вторая кровь.

Аэрба сделал шаг назад – его роль была сыграна.

Красные и горячие капли упали на символы, растеклись по ним, темнея на глазах, добрались до свечи и окрасили огонь цветом смерти.

– Последнее усилие, – прошептал Уэрбо, прижимая ребенка так, чтобы тот не увидел совершаемое матерью убийство.

Совершаемое ради него.

Младенец еще ничего не понимал, но Уэрбо не хотел. Не мог показать ребенку эту сцену.

Третья кровь.

– Последнее усилие, – соглашается Всеслава.

Фея беззвучно плачет.

Воздух в комнате сгущается, превращаясь в прозрачное желе, и кровь Далины разлетается неестественно медленно, как в плохом кино, зависая и застывая перед глазами. И в том числе – перед глазами самой девушки, которая видит каждое движение Всеславы. Замедленное, но очень точное движение. Невозможно точное для столь слабой женщины. Далина плачет все время жертвоприношения. И когда клинок режет ей левую руку выше локтя, и когда правую, почти у запястья, и когда нож проходит крест-накрест по груди, а потом – так же, – по животу. Плачет, когда Всеслава уверенно ведет лезвие снизу вверх, соединяя раны прямой вертикальной линией, и последним движением – слева направо, – режет жертве горло.

– Нет, – в последний раз произносит фея, но получается невнятный хрип.

Далина падает на пол, но она уже никого не интересует. Церемония завершена.

Крови много, но комната не испачкана, поскольку всю ее, красную и горячую, с жадностью поглощает пламя свечи. Куда бы ни летели капли, они оказывались на круге символов, и когда последняя из них напитала своей силой огонь, послышался короткий стон, словно невидимое чудовище приняло жертву, и свеча исчезла. А вместе с ней – круг окровавленных символов и массивный каменный стол, напоминавший плохую голограмму.

А на его месте появился зияющий провал, уходящий далеко-далеко вниз.

– Бункер Вечного Сна… – шепчет Аэрба.

– Что дальше? – тихо спрашивает Всеслава.

– Вы должны… – отвечает капитан и сбивается. – Вы должны…