Поцелуй теней

Он засыпал четыре пакетика горячего шоколада в две пластиковые чашки и затем добавил немного горячей воды.

"Двойная порция - вот в чем секрет", - сказал он, когда наполнил стаканчики.

Он протянул мне мою, вместе с деревянной мешалкой, а затем направился к боковой двери. Полагая, что я должна была последовать за ним, я поспешила, чтобы догнать не пролив мой горячий шоколад.

"Где мы? Ох."

Я шагнула через порог и очутилась в маленькой застекленной веранде заполненной столиками патио. Я понятия не имела, что этот подъезд был смежен с залом заседаний, но тогда, это было зданием, в котором стражи вели все дела университетского городка. Новичков редко посвящали. Я тоже не знала, что здание построено вокруг небольшого дворика, на который выходил этот подъезд. Летом, я воображала, можно открыть окна и быть в окружении зелени и теплого воздуха. Теперь заключенная в кожух и мороз, я чувствовала, что я в каком-то ледовом дворце.

Дмитрий провел рукой по стулу, стряхивая пыль. Я сделала тоже самое и села напротив него. Очевидно, это место не часто использовалось зимой. Поскольку это был двор, здесь было теплее, чем на улице, но не нагревалось как то иначе. В воздухе чувствовалась прохлада, и я согрела свои руки на моей чашке. Тишина наступила между Дмитрием и мной. Только от меня исходил шум, когда я дула на мой горячий шоколад. А он выпил его сразу же. Он убивал Стригоев в течение многих лет. Что для него немного кипятка сейчас и здесь?

Поскольку мы сидели, и тишина продолжалась, я изучила его по краю моей чашки. Он не смотрел на меня, но я знала, что он знал, что я наблюдала. Как обычно когда я смотрела на него, я всегда сначала поражалась его внешностью. Мягкие темные волосы, которые он неосознанно заправлял за уши, волосы, которые никогда не хотели оставаться на месте позади шеи. Его глаза были коричневыми также, так или иначе нежными и жестокими в то же самое время. У его губ было тоже самое противоречащее качество, я поняла. Когда он боролся или имел дело с кое чем мрачным, эти губы выпрямлялись и становились твердыми. Но в более легкие времена… когда он смеялся или целовался… хорошо, тогда они становились мягкими и замечательными.

Сегодня больше, чем когда либо его внешность поражала меня. Я чувствовала себя в тепле и безопасности только рядом с ним. После моего ужасного дня он принес комфорт. Так часто бывало с другими людьми, я чувствовала потребность быть в центре внимания, быть смешной и всегда говорить что то умное. Это была привычка, которую я должна была подавить, чтобы быть стражем, видя, поскольку эта работа требовала такой большой тишины. Но с Дмитрием, я никогда не чувствовала, что я должна была быть чем-то большим чем кто я уже была. Я не должна была развлечь его или продумать шутки или даже флиртовать. Было достаточно только быть вместе, быть настолько полностью удобным в присутствии друг друга - остывающая сексуальная напряженность за спиной - то, что мы потеряли весь смысл чувства неловкости. Я выдыхала и пила свое какао.

"Что там случилось?" спросил он наконец, встретив мой пристальный взгляд. "Ты не раскололась под давлением."

В его голосе были нотки любопытства, не разоблачения. Я поняла, что он не рассматривал меня как студентку сейчас. Он расценивал меня как равную. Он просто хотел знать то, что со мной происходило. В этом не было никакой дисциплинирования или читания нотаций.

И все это делало только хуже, ведь я должна была врать ему.

"Конечно раскололась(сломалась)," сказала я ему, с презрением разглядывая мою чашку. "Если кнечно ты не веришь в то, что я действительно позволила Стэну 'нападасть' на Кристиана."

"Нет" сказал, он. "Я не вею в это.Я никогда не верил. Я знал, что ты будешь недовольна, когда узнаешь о распределении, но я никогда не сомневался, что ты будешь делать все, что нужно. Я знал, что ты не будешь позволять своим личным отношениям мешатьтвоей обязанности."