Поцелуй смерти

Киприан дает мне полностью опереться на него, и мы идем вместе по городу. Я хочу поблагодарить его за то, что помогает мне, но не могу: слова не идут, они словно застряли в горле.

Такое странное ощущение – полагаться на него, быть настолько уязвимой рядом с ним и при этом не чувствовать себя настороженно, как раньше. Может быть, это все алкоголь, а может быть, я и правда судила о нем плохо все эти годы лишь из-за мучений и боли, которые причиняли мне его мать и брат.

Повернувшись к нему, я прищуриваюсь, пытаясь понять, какой же из вариантов подходит больше. Он смотрит на меня сверху вниз, одаривая легкой ободряющей улыбкой.

– Все будет хорошо, – говорит он, неправильно истолковав выражение моего лица.

Тишина повисает между нами, когда мы добираемся до окраины города и сворачиваем на тоненькую извилистую лесную тропинку, ведущую к нашему дому.

Удивительно, но я чувствую себя так комфортно в этот момент. Я чувствую себя в полной безопасности, даже несмотря на то, что мы отходим все дальше и дальше от города.

С каждым шагом я ощущаю, как туман в моей голове рассеивается, разум проясняется, а мир вокруг постепенно перестает кружиться. И все же я не сразу отстраняюсь от Киприана.

– Так, так, так… что это у нас тут?

Сердце уходит в пятки, когда я перевожу взгляд и вижу Амадея, прислонившегося к дереву у подножия холма, ведущего к нашему дому. Он ухмыляется, и меня раздражает, как сверкают его глазки, когда он окидывает меня взглядом.

Внезапно я жалею, что все же не решила сразу отстраниться от Киприана и, выпрямившись, пойти самой. А теперь Амадей, увидев такую картину, сразу понял, что к чему: ясно же как божий день, что со мной что-то не то, что я не в себе.

– Похоже, небеса наконец-то услышали мои молитвы, – говорит Амадей, отстраняясь от дерева, чтобы подойти поближе. – Она пьяна, и все благодаря тебе, брат. Я так и не получил то, что хотел, и вот, наконец, у меня снова появилась возможность! Теперь-то я не упущу этот шанс.

– Нет. И пальцем не смей ее трогать. Я ясно выражаюсь?

Киприан слегка подается вперед, так что я теперь стою наполовину за его спиной, скрытая от его брата. Но это заставляет Амадея ухмыльнуться еще сильнее, когда он вглядывается в нас.

С запозданием я осознаю, что Киприан только что повысил ставки и сделал из меня еще более солидный трофей, тем самым заставляя своего брата лишь еще больше хотеть его получить… особенно после того, что произошло в отцовской мастерской.

От этой мысли у меня кровь стынет в жилах.

– Как мило, брат, – лениво говорит Амадей, презрительно оглядывая нас. – Не думай, что я не понимаю, что ты делаешь. Строишь из себя защитника, находишь всевозможные способы ослабить ее бдительность, чтобы потом нанести резкий удар. Но не нужно так усложнять. Просто отдай ее мне, и я, так уж и быть, позволю тебе поиграться с ней, после того как закончу сам.

– Иди домой, Амадей, – рычит Киприан.

– Я не хочу домой. Я подумываю о том, чтобы взять ее прямо здесь, возле этого дерева. Что ты думаешь, брат? Не хочешь остаться и посмотреть на это?

Сама того не желая, я отступаю на шаг от Киприана, и, к моему удивлению, он позволяет мне сделать это. Секунду спустя я понимаю почему, ведь он тут же набрасывается на своего брата.

Амадей отшатывается назад, когда Киприан наносит удар ему в нос. Все внутри меня все сжимается от звука, а из уст Амадея вырывается парочка матерных слов, когда он прижимает ладонь к лицу. Когда он убирает руку, я тихонько ахаю. Даже в густых сумерках трудно не заметить кровь, хлынувшую из его теперь искривленного носа.

– Ты заплатишь за это! – кричит Амадей. Кидается к Киприану, который легко уклоняется от атаки.

Я наблюдаю, как они бросаются друг на друга, застыв на месте в ощущении полной беспомощности. Я понимаю, что мне стоит бежать. Я должна убраться от них как можно дальше, но я просто не могу заставить свои ноги сдвинуться с места.

В какой-то момент, когда Киприан оступается, Амадей внезапно делает шаг в сторону, поворачиваясь ко мне.

– Хейзел, беги! – кричит Киприан, глядя на меня и всеми возможными способами отвлекая Амадея.

Я ахаю от шока, когда Амадей резко поворачивается к нему и наносит сильный удар Киприану прямо в живот, заставляя того согнуться пополам и со стоном рухнуть на колени.

Прежде чем я успеваю среагировать, рука Амадея обхватывает мое запястье. Он дергает меня в сторону, и мир вокруг снова начинает кружиться.

Амадей толкает меня спиной к дереву и плотно прижимает к его шершавой коре. Он ухмыляется, глядя на меня сверху вниз, его губы и подбородок все в крови. В таком виде он похож на страшное чудовище с глазами, наполненными похотью и яростью.

Схватив меня за горло, он запрокидывает мою голову назад, прежде чем прижаться своими мокрыми от крови губами к моим. Ощущая у себя во рту смешанный вкус железа и соли, я изо всех сил пытаюсь оттолкнуть Амадея и, несмотря на его натиск, делаю все возможное, чтобы плотно сжимать губы, не давая ему раскрыть их.

Он отстраняется, тяжело дыша и крепко сжимая руками мое горло; мне удается сделать глоток воздуха.