Как быстро всё меняется! Ещё пара часов назад он едва ли не намеревался взять Киру силой, не сомневаясь, что она растает от его прикосновений. В эту минуту готов был сжать её в объятиях, усадив на колени и ласково, успокаивающе гладить по волосам, изредка позволяя себе прикоснуться губами к её волосам.
– Уверен?
– Абсолютно.
– Ну, смотри… Вижу вы, ребята, решили за один день выяснить что к чему.
Кира опустила ноги и начала вставать с кушетки. Видимо, до конца ещё не пришла в себя, потому что при подъеме пошатнулась. Демид среагировал мгновенно – пружинисто выпрямился и поддержал её, тем самым материализовав недавние порывы.
Кира не оттолкнула его. Напротив, уткнулась макушкой ему в грудь.
– Тихо… тихо… всё хорошо…
– Тяжело как-то.
Её признание прозвучало совсем шепотом, но Демид расслышал. Позвоночник прострельнуло от осознания того, что где-то он свернул не туда. Повел себя неправильно. Слишком заигрался?
– Эй, народ, может я лишний? Слушайте, на хера вам прошлое, от вас искрит не по-детски.
– Белозерский, заткнись.
Момент был упущен, разрушен, и Кира, издав легкий вздох, высвободилась из его рук. Демид мгновенно ощутил, что его лишили чего-то важного, жизненно необходимого.
– Давай, на кушетку, Сакронский. И хорош рычать.
…Я убью её. Сомкну ладони на её тонкой алебастровой шее и буду сдавливать до тех пор, пока не услышу предсмертные крики. Потом отпущу, конечно… Куда я без этой лживой дряни!
– Демид, прошу, прекрати. Ты всё переворачиваешь.
– Я?! Переворачиваю?!
Стоит, дышит. Грудь – слишком, мать вашу, оголенная! – поднимается и опускается. Я запретил ей носить платья с оголенным декольте, так нет же, снова ослушалась! Убью…
– Да, Демид.
Она держалась, даже белокурую головку задрала. А в глазках, похожих на омут, уже слезы наворачиваются.
Только не сегодня, милая! Сегодня я глух к твоим слезам и сладким речам!
– Итак, Кира, давай по порядку. Я уезжаю из дома. На неделю. Прошу тебя вести себя, как и полагается молодой жене. И что получаю в итоге, Кирррааа?
Она вздрагивает, делает шаг вперед, наталкивается на мой негодующий взгляд и замирает, складывая руки впереди.
Правильно, моя дорогая, не стоит ко мне приближаться слишком близко.
Опасно.
– Демид, я не могу сидеть постоянно дома. Я задыхаюсь…
Она не договорила, оборвала сама себя.
– Задыхаешься? – я спросил слишком ласково. И если бы Кира меня знала чуть дольше, она поняла бы – я на грани.
Поднялся и иду к ней. Наступаю.
В комнате начинает ощущаться нехватка кислорода, точно воздух загустел. Возьми нож для писем, проведи им в воздухе и останется вполне различимый след.
Она пятится назад. В глазах растерянность и легкий страх. Она ещё до конца не осознает, что происходит. Что её любящий муж в бешенстве.
У нас уже не первый разговор подобного рода, но моя девочка не желает прислушиваться к моим словам.
К сожалению.
– Я неправильно выразилась, прости. Тебя не было неделю, сезон в самом разгаре, я и вышла-то только к Сесилии. Небольшой раут, узкий круг наших знакомых.
– И поэтому я застаю тебя на веранде в обществе смазливого офицеришки?