Поцелуй с дальним прицелом

У манекена Наташи,
Маленькой мидинетки,[25]
Праздники редки.
Целые дни Наташа
Как рыбка в сетке:
Повернитесь, Наташа!
Примерьте, Наташа!
Пройдитесь, Наташа!
Праздники редки,
Горькая чаша —
Жизнь мидинетки…
И вдруг —
Разомкнулся однажды
Заколдованный круг!
Разомкнулся однажды!
Сам директор сказал
И повторил дважды
Солидным басом:
«Завтра же на вокзал, —
Сам директор Наташе сказал! —
И первым поезжайте классом
На Ривьеру,
На юг,
В Ниццу.
Разыграйте, мой друг,
Из себя важную птицу,
Даму света.
Генеральской дочери – вам
Роль, конечно, удастся эта,
А с собой возьмите багаж —
Сорок три туалета.
Для рекламы и для показу
Надевайте каждый по разу.
Да не сядьте где-нибудь на газон:
За порчу и пятна
Высчитает с вас мезон,
Что вполне, конечно, понятно…»

II

Увидала Наташа море,
Берега в зеленом уборе,
Лазурное небо,
Колесницу Феба —
И забыла совсем Париж:
Свой маленький кусочек хлеба,
Чашку кофе за стойкой в бистро,
Автобус и метро,
Пять пересадок,
Служебный порядок,
Строгий мезон.
Как надела купальный комбинезон,
Как легла на солнечном пляже —
Так и не вспомнила даже
Ни роль свою – даму света,
Ни сорок три туалета,
Ни инструкций, данных мезоном.
Все дышала озоном,
Загорала, полнела,
И морская волна
Ласкала Наташино тело.
И жемчужная пена
Сверкала у ног манекена.
И так пышно расцвел манекен
Васильками глаз
И пионом румянца,
Что попалось в жестокий плен
Сердце Чарли-американца…

III

В Париж прямо
Летит телеграмма
На рю Дарю:
До свиданья, благодарю!
Нашла другое место.
Между прочим – невеста,
И еще между прочим —
Чтобы не очень
Вас огорчало это, —
Пришлите счет
На сорок три туалета!

Конечно, в этом стихотворении многое отступает от истины: и зовут меня не Наташа, и не так уж я бедствовала, чтобы питаться только корочкой хлебца, а кофе мне пить вообще вредно из-за повышенного давления, и ни на каком пляже я не была, ни на какой Ривьере, только после свадьбы туда впервые поехала, и богатый муж мой был не американец, а француз, и наш модный дом находился вовсе не на рю Дарю, и туалеты после свадьбы я заказывала не у Пуаре, а у Шанель и в «Ланвен»… Но имя Наташа, Натали, было символическим в нашей эмигрантской среде (кстати, не пойму, почему я этого имени вообще терпеть не могу!), американцы считались символом богатства и процветания, а на рю Дарю и по сей день находится наш русский православный храм Александра Невского, поэтому название этой улицы как бы переносится на все, что связано с русскими судьбами.

Впрочем, все эти несходства несущественны, главное в стихотворении отражено: внезапность удачи, свалившейся на меня. И, между прочим, капиталы моего мужа были в основном вложены в американские и южноамериканские процветающие предприятия, так что с большой натяжкой, но его можно было считать американцем…