Поцелуй под звездным небом

Она полуобернулась и улыбнулась в объектив, запечатлевший ее воздушный, изысканный силуэт. Приспущенная фланелевая рубашка, звездная ночь и погруженная во мглу природа.

– Через десять секунд я полностью разденусь, а здесь чертовски холодно! – крикнула она, продолжая путь.

Кент не нуждался в дополнительном приглашении.

Глава 9

Он проснулся посреди ночи от стона. Первое, что увидел, – нависшее обеспокоенное лицо Сэди. Даже не спрашивая, он понял, что сам явился причиной разбудившего его шума.

– С тобой все в порядке? – Она заснула, положив голову ему на плечо, и его судорожное движение вырвало ее из сна пару секунд назад.

Кент приподнялся и, протерев глаза, попытался сбросить с себя липкий кошмар тяжелого сна.

– Прости. – Он скривился, голова упала на походную подушку.

Сэди перевернулась на бок и вновь положила голову ему на плечо. От него исходил потрясающий запах костра, мыла и мужчины. Она коснулась ладонью его груди и вздрогнула, ощутив ответную ласку.

– Дурной сон?

Кент замер на мгновение, потом продолжил нежно ее поглаживать:

– Да.

Ее не обманул его ровный голос. Оглушительно стучащее сердце твердило совсем иное.

– То же самое было с тобой и в первую ночь. – Сэди подождала ответа и продолжила, не получив его: – Та авария?

– Да.

Она бережно ласкала напряженные грудные мышцы.

– Не хочешь об этом говорить?

– Да.

– Возможно, стоит пообщаться с профессионалом?

– Нет.

Ладонь Сэди замерла, она перевернулась на бок, подперев другой рукой голову:

– Боже, мы опять вернулись к тому, с чего начали?

Кент отдернул руку с ее плеча:

– Не собираюсь рассказывать какому-то дурацкому мозговеду о своих проблемах.

Сэди почувствовала едва сдерживаемую боль, целый океан боли за его резким отрицанием помощи.

– И не надо. – Все-таки решившись, она порхающим движением пальца коснулась его губ, быстро убрав руку, когда он мотнул головой, отказываясь от ласки. – Поговори со мной.

Прежде чем он успел ответить «нет», она примостилась у него на плече, его рука автоматически принялась ее поглаживать. Кент смотрел на звезды, отчетливо ощущая у себя под боком обнаженное теплое и мягкое тело Сэди. В ней было нечто в высшей степени щедрое, дающее. Бескорыстная любовница, Сэди заставляла его смеяться, хотеть и надеяться. Впервые после аварии. Все эти два года, испытывая душевные и физические муки, он просто хотел почувствовать себя лучше. И что же? Кент сильно сомневался, что когда-либо в жизни будет чувствовать себя лучше, чем сейчас на крыше машины под бездонным куполом звезд, посреди пустынного безмолвия.

Она позировала ему и подарила гораздо больше, чем великолепное тело. Была обнаженной и беззащитной. Возможно, ему следует отплатить ей тем же?

– Я слышу, как Дуэйн Джонсон зовет свою мать.

Его слова острым ножом разрезали безмятежный ночной покой. Сэди вздрогнула. Кент молчал долго, она решила, что не дождется ответа, заснул или отказывается разговаривать. Какое-то мгновение она не знала, что сказать. Потом принялась автоматически поглаживать его грудь, легко порхая от одного соска к другому.

– Это должно быть тяжело.

Кент облегченно вздохнул, поняв, что Сэди не собирается играть в доморощенного психолога. Еще пару дней назад ему и в голову не могло прийти рассказать ей о той катастрофе, опасаясь, что навязчивая, болтливая девчонка затеет с ним игру в дедушку Фрейда. С тех пор он больше узнал о Сэди и понял – она не изнеженная невротическая арахнофобка.

– Не каждую ночь… но это действует очень… опустошающе.

Сэди инстинктивно поцеловала его в плечо.

– Расскажи мне о той фотографии. О «Потерях».

Кент напрягся:

– Проклятая картинка.

– Она тебе не нравится?

Кент резко покачал головой:

– Ты рассказывала, что, увидев ее на выставке, не смогла долго смотреть, потому что она показалась тебе слишком личной. Я полностью согласен.

– Как же она попала на обложку «Таймс»?

– Приятель-журналист отдал камеру моему редактору, пока я был в реанимации. После аварии я несколько дней провалялся без памяти. Они сделали четыре операции за тридцать шесть часов, и все было как в тумане. Меньше всего в тот момент меня беспокоили снимки. Когда я пришел в себя, фотографии уже попали в прессу.

– Нельзя было запретить их тиражировать?

Он кивнул.

– Я пытался, но родители Дуэйна попросили изменить мнение. Они хотели, чтобы мир узнал о том, что их сын погиб за свою страну.

– На такое сложно сказать «нет».

Кент усмехнулся и, сжав ее плечо, молча поблагодарил за понимание. Удивительно, но он еще мог улыбаться.

– Да.

– Боюсь тебя беспокоить, понимаю, ты думаешь, что я слишком много говорю, – начала она, не желая сбить его настроение, сознавая, что Кент впервые в жизни рассказывает о пережитом ужасе.

– Просто скажи, Сэди, – со вздохом перебил он.